Поскольку речь зашла о сакральности, нельзя не затронуть и вопрос о религиозном принципе самоидентификации. Конечно, он никуда не исчез, но за десятилетия, предшествовавшие революции, и особенно за годы Первой мировой и Гражданской войн, религиозный фактор отошел на второй план, уступив место идентификации по социальному, национальному и государственному принципам. К тому же на этот период пришлись темные времена безверия в масштабах всей России[206]. Апатия и неверие как следствия войны, экономического и политического кризиса, породившие в конце концов революционный взрыв, либо трансформировались в новую «веру», в основе которой лежали уже не религиозные, а социальные или национальные принципы, либо перерастали в равнодушие к вопросам религии и церкви или в безбожие. Позже религиозность в народе проснется, но это будет уже другое время…
Третий принцип традиционной системы самоидентификации – по местности – хотя и не утратил своего значения, но претерпел существенные изменения. Мировая война оказала огромное влияние на развитие народного самосознания. Перемещения больших масс населения (военнослужащих, беженцев, пленных) по территории южных губерний, мобилизация тысяч людей, политизация армии, да и сам характер войны как войны мировой, с фронтом от Балтийского моря до Кавказа, врывались в маленький сельский мирок, разрушали его, выталкивали его обитателей в большой мир, заставляли мыслить категориями, превосходящими село, волость, уезд, губернию[207]. Пребывание русских войск в униатской Галичине, в которой становление украинской идентичности шло гораздо быстрее, не только расширяло кругозор вчерашнего крестьянина, а теперь солдата, но и заставляло его сравнивать жизнь «там» с жизнью дома, акцентировало внимание вокруг национальных проблем и укрепляло в его сознании такую политическую категорию, как «Украина».
Наступивший после крушения старого мира идеологический вакуум заполнялся новыми идеологиями, не последнее место среди которых занимал национализм, в который легко могло трансформироваться местное сознание, стоило немного расширить его границы и придать этнополитическую окраску. Хотя национальная самоидентификация стала прививаться более скорыми темпами, процесс не мог свершиться молниеносно. В 1917 г. по всей Украине прошли уездные и губернские крестьянские