И вот теперь, стоя на стылом октябрьском ветру, я смотрела на свою семью. Когда-то у меня была мама. Я ее не помню. Знаю только по фотографиям. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет. И только недавно, после смерти тети Маши, разбирая старые документы, я узнала, что маму убили. Жаль, теперь уже не у кого спросить за что. И почему. Тетка, наверное, знала. Но всю жизнь молчала. Только губы поджимала, когда я спрашивала о маме или папе. О родном отце я не знаю вообще ничего. Даже его имени. Наверное, его зовут Иван. Если судить по моему отчеству. Но мне почему-то кажется, что это не так.
Дядя Толя, мой отчим, женился на маме, когда мне исполнилось полтора года. Он всегда очень хорошо ко мне относился. Приносил мелкие подарки и гостинцы, возвращаясь с работы. Баловал, как умел. Помогал с уроками, когда я стала постарше. Подсказывал, учил всему, что знает сам. После смерти мамы женщин в его жизни не было. Почему, мне не известно. И сейчас, спустя пятнадцать лет после его смерти, я не могу понять, почему всегда считала его отчимом. Почему никогда не пыталась хотя бы в мыслях назвать его папой. Почему он так и не стал для меня родным. Одни сплошные «почему». И ответ я уже вряд ли узнаю. Дяди Толины родственники после его смерти буквально выставили меня на улицу, забрав квартиру и машину. И мотивируя это тем, что я им никто. Дядя Толя так меня и не удочерил. Несмотря на то, что всю жизнь, до самой смерти, заботился только обо мне.
Отчим был милиционером. Однажды вечером на нас с ним напали какие-то подонки. Дядя Толя сумел меня отбить. Ценой своей жизни. А я долго валялась в больнице с травмой головы. И до сих пор не могу вспомнить точно, что же случилось тем роковым вечером.
После его смерти я оказалась на окраине нашего городишки. В доме маминой сестры. На обрыве над речкой. Первые годы, когда я только переехала на Озерную улицу, будучи еще подростком, я часто и подолгу простаивала за домом, опираясь на низенький заборчик. Сразу за забором начинался крутой обрыв. Внизу берег речки со скромным пляжем. Его даже местные не использовали. Слишком сложно было спускаться вниз. Тетя Маша однажды мне рассказала, что раньше были ступени, ведущие вниз, на пляж. Но после одной особенно снежной зимы, когда начал бурно таять снег, на берег устремился сильный поток талой воды, стекающей со всей улицы. И в одну ночь ступеней не стало. Теперь на том месте сломанными зубами из земли торчат камни. Остатки лестничных ступеней. Подмытая земля ненадежна. За пару лет до моего переселения на Озерную улицу, на бывшей лестнице свернул себе шею тетин сосед-пьянчуга. А в первый год моего проживания тут сорвался вниз и сильно покалечился какой-то молодой парень. С тех пор туда никто не ходил. Так что берегом и рекой я могла любоваться только сверху. Хотя, по правде говоря, особо любоваться было нечем. Только поздней весной и ранним летом покрытая зеленью и дикими цветами земля внизу выглядела привлекательно. Позже все выгорало от жары. А зимой