Наша математичка в наказание за наше поведение решила провести первую промежуточную контрольную. Как она выразилась «чтобы встряхнуть нас и напомнить, что учебный процесс идет уже полтора месяца». Пол класса от ужаса тут же впала в тихую истерику. Увы, но к этой половине принадлежала и я. С математикой я не ладила. Точные науки давались мне с огромным трудом. Узнав, что меня ожидает, я просто сползла по стенке на пол, закатив глаза. Была у меня слабая надежда на то, что решат будто мне плохо. И отпустят хотя бы с контрольной. Но не тут-то было. Математичка оказалась настроена воинственно. Пришлось мне вместе со всеми плестись в класс. Как на виселицу. Честное слово.
Я уже предвкушала неприятный разговор сначала с математичкой, а потом с отчимом, когда за парту рядом со мной опустился Никита и тихо шепнул:
– Не трусь. Помогу.
И подмигнул своим невероятным серебристым глазом.
Никита действительно мне помог. И я даже получила хорошую оценку. Но я с тех пор пропала. Я выглядывала Никиту везде. Старалась стать ли сесть к нему поближе. Радовалась каждой его улыбке. Каждому слову, сказанному мне. У меня были очень большие планы на этот Хэллоуин.
– Оуууу! А кто это у нас тут? Неужто сама Шапокляк Лариску принаряжает к празднику?
От протяжного глумливого голоса Кольки Самохина подскочила не только я. Захарова отшатнулась от меня так, словно увидела перед собой зомби. И густо залилась краской. Ой, дураааа! Нашла в кого втюхаться! Я с трудом проглотила смешок. Неудобно как-то смеяться человеку в лицо. В следующую минуту мне стало совсем не до смеха.
– Никитос, глянь, Шапокляк и ее верная Лариска! Гы-гы-гы!
Самохин противно заржал, тыча в нас с Захаровой пальцем. Из тени, не замеченный мною до сих пор, вперед вдруг шагнул Никита. И Самохин, со всеми его дурацкими шутками и подколками, тут же был мною забыт. Сердце в груди радостно трепыхнулось. Губы сами собой начали растягиваться в улыбку. Никита хмыкнул:
– Колян, куда ты смотришь? Какая же это Шапокляк? Это эти, как их… – Никита пощелкал пальцами, вспоминая. – Родоки у меня увлекаются такой древностью. О! Вспомнил! Тарапунька и Штепсель!
Все заржали. Откуда-то из-за спины прилетело обидное:
– Барахолка!
Я не поняла, кто это ляпнул. Но хуже всего, что Аникеева неожиданно отошла от нас и присоединилась к ржущим одноклассникам. Никита по-хозяйски подгреб ее к себе поближе, крепко прижимая к боку. Янка широко ему улыбнулась,