Когда он умер, она продала их бумажной фабрике как отходы, и я не смог предотвратить это, потому что меня не было дома.
Какое глубокое несчастье от непонимания другими, чтобы быть привязанным на всю жизнь к женщине, которая дышит только воздухом Низин, но даже самый одаренный, самый гениальный человек не сможет подняться на большую высоту, добавить здесь нечего.
Мой старый кантор мог вынести такие страдания только потому, что обладал незаурядной покорностью и добродушием, которые никогда не позволяли ему забыть, что он ничтожный бедняк, в отличие от Фредерики – богатой девушки, а также сестры городского судьи.
Позже он давал мне уроки игры на органе, фортепиано и скрипке.
Я уже говорил, что смычок для скрипки отец сделал сам.
Само собой разумеется, что эти уроки были бесплатными, потому что родители были слишком бедны, чтобы платить ему.
Строгая госпожа Фредерика с ними была совершенно не согласна. Уроки игры на органе проводились в церкви, а уроки игры на скрипке – в классе; жена кантора никак не могла найти, чем писать.
Но пианино было в гостиной, и когда я стучал туда, чтобы узнать, кантор выходил девять раз из десяти с ответом:
Сегодня нет уроков, дорогой Карл. Моя жена Фредерика не может их выносить, у нее мигрень».
Иногда говорилось: «У нее нервы».
Неизвестно, чем именно это являлось на самом деле, но я думал, что это сильное проявление чего-то, о чем не имел понятия, а именно мигрени. Но мне не нравилось, что это происходило только тогда, когда я приходил играть на пианино.
Добрый господин Кантор компенсировал это, постепенно обучая меня, как только предоставлялась возможность, теории гармонии, которую Фредерике незачем было изучать, впрочем, это было уже в более позднем отрочестве.
При этом мой отец был нетерпелив во всем том, что он называл моим «воспитанием».
Nota bene: он «воспитывал» меня, и намного меньше заботился о сестрах. Он возлагал все свои надежды на то, что я достигну в жизни всего того, чего он не смог достичь, а именно, не только более счастливого, но и духовно более высокого положения в жизни.
Поэтому я должен быть благодарен ему за то, что хотя он и желал так называемых хороших средств к существованию, но все-таки придавал большее значение энергичному развитию духовной личности. Он чувствовал это внутри яснее и отчетливее, чем мог выразить словами.
Я должен стать образованным, и если возможно, высокообразованным человеком, который может сделать что-то значимое для общего блага человечества; это было желанием его сердца, даже если он выражал это не этими, а другими словами.
Вы можете увидеть его высокие запросы?
Что хотя у него и были высокие требования, но без самонадеянности, и он всегда верил