Ни тени облачка не было на их пока ещё безмятежном горизонте; правда, раз ему всё-таки пришлось сделать ей строгий выговор, и вот по какому поводу. Дело в том, что в один прекрасный вечер, он, вернувшись домой, обнаружил у себя в кармане пиджака несколько крупных денежных купюр. Сомнений не было абсолютно никаких. Это Дианины проделки. Вероятно, она вбила себе в голову, что он, де, несчастный нищий журналист, и что ему нечего есть. Вне себя от бешенства он принялся топтать купюры ногами, а потом стал ходить по комнате взад и вперёд, заложив назад руки. В таком состоянии его и застала тётка Настя, вернувшись из магазина с сумкой, набитой продуктами. Она всплеснула руками, заохала, увидев на полу небрежно скомканные деньги.
– О, боже мой… боже мой! Что с тобой, Робик, случилось? Откуда эти деньги и почему они валяются?
Роберт не стал от тётки ничего скрывать и с поникшей головой всё ей объяснил, добавив реплику о том, что его, знать, не любят, раз хотят откупиться деньгами. Настасья Ивановна рассмеялась от души и, подойдя к племяннику, ласково потрепала его за густую шевелюру.
– Ошибаешься, мой мальчик! – возразила она. – Наоборот, это лишний раз доказывает, что тебя любят и очень сильно.
Она, продолжая охать, сняла с себя верхнюю одежду, затем, кряхтя, нагнулась и принялась подбирать бумажки. Потом начала ворчать на тот счёт, что Раиса Ивановна несколько переборщила с воспитанием своих детей. Вот, скажите, пожалуйста, зачем она внушила им дурацкую мысль, что нельзя брать чужое. Конечно, ворованное брать – большой грех, но когда люди дают от души, к чему выпячивать какую-то гордыню. Верно говорят: дают- бери, бьют – беги…
Роберт плохо вслушивался в тёткины менторские слова и сделал всё по-своему. На следующий день при встрече с Дианой на её территории он с весьма недовольным видом протянул ей купюры и сухо, с оттенком злости упрекнул её:
– Ты что меня за Альфонса принимаешь? Или за нищего? Не ожидал от тебя, право слово, такой пакости. А может, ты своим подаянием даёшь мне понять: где я, а где ты?
Диана невинно вскинула свои игривые кукольные глаза и стала терпеливо ждать, когда её «тигрёнок», как она его в шутку прозвала, выпустит свои пары. Потом она, как кошечка, грациозно выгнула свою худенькую спину, потянулась, чмокнула его в щеку и
шёпотом, хотя рядом никого не было, пробормотала:
– Понимаешь, Робик, ну я просто перепутала наши карманы, вот в чём дело! Не злись, пожалуйста, я больше не буду, – она, как нашкодившая школьница, оправдывалась перед ним.
А поскольку сердце у нашего красавчика было мягкое, как валенок, в особенности с прекрасным противоположным полом, он не мог на неё долго сердиться. Словом, Диана его прямо-таки обезоруживала своим звонким голоском и взглядом