Как далеко не глупый человек, Роберт с первых же минут понял, что никакой темы для него у неё нет и в помине, то был лишь предлог – пообщаться с ним. Что это означало? Видимо, не что иное, как то, что он ей просто-напросто понравился, либо она им заинтересовалась, а это почти одно и то же. Отсюда вывод напрашивался сам собой: наступает новая жизнь с новыми соблазнами и приятными открытиями – в ней нет места дурацкой меланхолии, мучившей его в последнее время. Правда, занавес над этой загадочной жизнью лишь приоткрылся на какую-то ничтожную щёлку, но разве он не способен, чёрт побери, распахнуть его во всю ширь.
Словно пьяный под впечатлением новизны, в которую он сегодня окунулся, возвращался Роберт домой. Тётка явно была ошарашена необычным поведением племянника: во-первых, вернулся слишком поздно, когда уже весь дом спал, во-вторых, прошёл к себе молча, словно воды в рот набрал, тогда, как она ни на минуту не задремала, его дожидаясь. А, в-третьих, он ни с того ни с сего нарушил им же самим установленный ритуал: дарить ей цветы по возвращению домой.
Пока он плескался в ванной, тётка Настасья, в халате и в фартуке, с недоумённым видом сидела на кухне.
– Нет, тёть Насть, я сегодня не буду ужинать, сыт по горло, – бросил он, проходя к себе в спальню. Сейчас ему не хотелось ни с кем разговаривать.
Однако от пронырливой тётки не так-то просто было отделаться. Она привыкла к тому, что Роберт всегда с ней откровенничал и не хотела ни за что изменять этой традиции.
– Ты что, Робик, с женщиной был? – допытывалась она, пряча улыбку в уголках рта.
– Совершенно верно, тёть Насть, я сегодня познакомился с одной чудесной шикарной женщиной, но обо всём давай лучше завтра.
После такой приятной новости Настасья Ивановна задумалась: ей уже не очень хотелось преподнести ему свою новость из Кукона. Но она всё же решилась сказать:
– А тебе, Робик, письмо… от Сони Кудрявцевой.
– А… ну давай, завтра прочитаю, – безразличным тоном протянул он, причём, поморщившись, что не могло укрыться от зоркого глаза Настасьи Ивановны.
«Видно, к той, деревенской, он уже охладел, а в эту сильно влюбился… ну дай-то, бог, дай-то бог, может, мальчику, наконец-то, повезёт», – радовалась она за племянника и незаметно уснула.
Роберт в свою очередь под богатырский тёткин храп, благополучно доносившийся из соседней комнаты, всю ночь ворочался с боку на бок на своей жаркой постели. Он много думал о своей новой знакомой, с удовольствием перебирая, как фишки в казино, все детали сегодняшнего бурного дня. Словом, почти все эмоции он расплёскивал на Диану, и совсем малая их толика досталась на долю Сони Кудрявцевой, причём, к последней он испытывал сейчас только досаду и ничто иное. Для него