– И тебе не хворать, – недовольно отозвалась баба Эля, явно ожидая действий со стороны мужчины. – Че встал, как истукан?
– Не хотелось бы сверкнуть перед вами голым задом, – честно признался гость, с явным оттенком иронии.
– Не боись, – хмыкнула старушка. – Ничего нового у тебя там нет. А теперь давай, шевели булками атседова.
– А вы не могли бы оставить нас с Машей наедине? – чуть замявшись, попросил Борис.
– Ружье хоть и старое, но солью шарахнуть может, – грозно поведала бабуся. – Хочешь выковыривать её из своего мохнатого зада?
– Нет, – затаив дыхание, ответил медведь.
– Тогда не беси старушку, – предупредила баба Эля. – Вижу-то я плохо, зато стреляю уверенно. А в такого детину, грех не попасть. Так что не задерживайся.
Маша все это время стояла, словно столб, чувствуя крепкие объятья нежданного любовника и едва сдерживая смех от абсурдности ситуации, прекрасно зная, что бабусин аргумент отродясь не стрелял.
– Я потом к тебе приду, и мы спокойно поговорим, – произнес Борис, умудрившись сжать её попку и чмокнуть в висок, прежде чем весьма проворно исчезнуть в темноте.
– И штаны не забудь! – крикнула ему вдогонку бабуля.
Глава 7
– Это он? – неприязненно уточнила бабуля, все еще глядя в сторону исчезнувшего голыша.
– Да, – вздохнула Маша, поморщившись от боли в раненной ноге.
– Ты чего такая? – напряженно спросила старушка, кивнув на внучку и вглядываясь в полупустой кузовок.
– Да этот дурак напугал меня, – возмутилась Мария. – Я вообще не планировала перекидываться, а тут он посередине леса. Я так трухнула, сердце в пятки ушло. Думала, настоящий медведь.
– Тише ты, – шикнула баба Эля.
– Да, ну его, – мрачно отмахнулась женщина, тяжко вздохнув. – Сапоги только жалко. Опять старые придется достать. Хорошо хоть не выкинула.
– Что случилось-то? – настороженно продолжала расспрашивать бабуся.
– Ничего, – смущенно отнекивалась Маша, не желая признаваться в зверином свидании. – Подрались и бегали по лесу. Нога теперь болит страшно.
– Заходи, дай глянуть, – вздохнула бабулька, внезапно прекратив допрос.
Дома выяснилось, что рана и вправду излишне воспалилась, но скорее от долгих пробежек. Маша стыдливо прикрывала синяки на бедрах, оставленные мужчиной. Не то чтобы старушка сильно разглядывала её ноги, но все же. Почему-то факт, что она так легко сдалась Борису, смущал женщину.
Всё случилось в пылу погони и легкой драки. И как-то слишком… по-звериному. Помимо инстинктов, у неё были еще человеческие чувства, и вот они сейчас просто кричали, что так ненормально. Особенно было жаль свою честь, которую Маша не слишком-то ценила, но берегла смолоду, и вот так отдать её? Просто незнакомцу в лесу? А как же ухаживания? Или там, свидания? Хотя