По всей видимости эта страна медленно скатывается к брюмеру, и главврач ищет преемника Президенту. Да и за кем еще при банкротстве партий может пойти этот азиатский народ? И сам Сталин видно не прочь вновь оседлать лошадь истории.
На фоне блеклых успехов демократии его коллективизация и победа в войне кажутся грандиозными и достойными подражания. Вдобавок он оставил сильную страну с атомной бомбой. Русский деспот умел не только жестоко править, но и делать историю, вступая в сделку сначала с Гитлером, потом с Черчиллем и Рузвельтом.
И вот теперь снова приходит его время. Что уготовано нам его слушателям и невольным свидетелям не вызывает сомнения, хотя он по-прежнему расположен к нам. Но в нужный момент он ужалит, как кобра.
Время откровенности и душевных разговоров кануло в Лету. Теперь каждый сам за себя и держит язык за зубами, ибо неловко оброненное слово может вскоре послужить обвинением в госизмене и связях с оппозицией.
Возвышение Сталина гнетуще подействовало и на Адольфа. Бесноватый фюрер явно сник и ушел в себя. Железная поступь истории не на его стороне, хотя еще два дня назад он мне говорил о своих многочисленных сторонниках, которые готовы выкрасть его из психушки. Если их еще не сцапало ФСБ, то вскоре эти молодчики попадут во вновь созданное Сталиным НКВД, в котором даже маршалы сознавались в своих изменах Родине, получая после этих признаний заслуженный выстрел в голову…
Да тучи сгущаются и надо быть предельно осторожным. Скоро и Иосиф начнет искать мой дневник. Вместо одного врага появятся двое. Не сегодня-завтра они объединятся против меня. А там в дело вступят амбалы, и прощай Император.
Странно, один только Нерон спокоен и явно не ощущает произошедшие у нас перемены. Его аппетиту можно позавидовать, хотя теперь вся лучшая еда достается Сталину. Да и питается он уже с медперсоналом.
Как подумаю о будущем, становится страшно. Мои надежды вновь рухнули. Я снова у разбитого корыта, как тогда при Ватерлоо. О, как я хотел умереть в тот день, вместе со своей гвардией и бесстрашным Камбронном!
Мне передали его ответ английскому генералу: "Дерьмо! Гвардия умирает, но не сдается". После этого английская картечь смела Камбронна и его солдат.
Этот акт вандализма несмываемым красным пятном навеки украсил мундир Веллингтона.
О, мой храбрый Камбронн, почему в тот момент я не был на твоем месте?
День 7
Уже несколько дней мы не видим сахара. Адольф чуть не сходит с ума и постоянно твердит о жидомасонском заговоре. Бесноватый фюрер бегает по палате и орет:
– Опять козни евреев. Они сделали это. И хотят грести лопатами свой ростовщический капитал. В то время, как доблестные солдаты гибнут на фронте, эти грязные свиньи, наплевав на все: Отчизну, честь и совесть, жируют! Где мои доблестные СА, чтоб стряхнуть их грязный жирок?
Адольф, с воздетыми