– Кого? – удивился Лонгин. – Вчерашних рабов, ущемленных в правах? Значит, все так плохо?
– Похоже на то, – мрачно отозвался Деций. – И вот еще что. Кесарь созывает ветеранов. Это мне доподлинно известно. Именно поэтому я и прискакал сюда, командир.
– Командир, – усмехнулся Лонгин. – Какой я тебе командир? Ты, небось, уже перещеголял меня? В трибуны выбился?
– Пока что только примипил7.
– Поздравляю, Марк. Хвала богам! Я еще тогда, в Ерушалаиме понял, что ты далеко пойдешь.
– Да, мой отец, простой римский сапожник, и не мечтал о том, что его сын будет первым среди кентурионов Железного легиона. Но, думаю, он больше бы обрадовался, если бы я пошел по его стопам…
– Каждому – свое! – задумчиво проговорил Лонгин. – Итак, ты точно знаешь, что Кесарь вызывает ветеранов?
– Да. Эти сведения подтверждают мои знакомые и друзья из Антиохии. Они недавно отправились в Рим.
– А что легион? Он разве останется в Сирии в то время, когда Италии грозит столь великая опасность?
– На сегодняшний день нет приказа на переброску легиона в Иллирик. Но все может измениться в любой момент. Так что мне удалось вырваться лишь на несколько дней, а завтра я уже возвращаюсь. Впрочем, в Иудее все еще неспокойно и, хотя мы не принимаем участия в этой кампании, но… – Деций красноречиво умолк и, сделав паузу, добавил. – К тому же не знаешь, чего ожидать от варваров из Парфии. Так что вряд ли нас потревожат в ближайшее время. Ну, а ты, командир, что думаешь делать? Вернешься на службу или, быть может, нашел себя на гражданке?
– Столько лет прошло, Марк, – вздохнул Лонгин, – как я вышел в отставку…
– Стало быть, не вернешься?
– Да ты что?! Разве я могу остаться на этой проклятой вилле, когда моей стране грозит опасность? Ты за кого меня принимаешь, Марк? – проговорил Лонгин, слыша у себя за спиной знакомое шуршание женского платья.
Рим. Те же дни.
Вот уже полгода, как Город жил в состоянии войны, самой страшной со времен борьбы с Ганнибалом. Правда, враг еще не вторгся в Италию, но многие жители, в особенности среди знати, или бежали из Рима, или помышляли о бегстве, продумывая пути отступления. Город заметно опустел. Прежде шумные форумы, где всегда толпился народ, теперь были малолюдны. В базиликах лишь изредка слышались голоса спорящих. Тяжбы многие граждане решили отложить до лучших времен. Владельцы таверн считали убытки – так мало стало посетителей. Зато римские храмы были полны народа. Горожане, как во времена Второй пунической войны, давали обеты, молились и не скупились на жертвы богам. Люди никогда так не верят в бытие потусторонних сущностей, как перед лицом грозящей им опасности!
Август, исправно исполняя обязанности великого понтифика и регулярно присутствуя на религиозных церемониях, на людях являл собой пример мужества и непоколебимой стойкости. Лишь однажды, на заседании сената, он проявил слабость и поддался всеобщей панике, вызванной размахом восстания.
– Римские