– Я еще раз повторяю свой вопрос: где деньги за вино и оливковое масло, что ты отдал перекупщикам?
– А я снова отвечаю – нет денег, – упрямо заявил Лонгин.
– Как нет? – побледнела Корнелия.
– Вот так. Потерял.
– Потерял? – рассердилась Корнелия. – Не лги мне, Гай. Лучше признайся – опять проигрался?
– Нет, не проигрался, – возразил Лонгин.
– Значит, на потаскух потратил? – спросила Корнелия и, поскольку Гай промолчал, решила, что права. – Говорила я – не связывайся с блудницами, они тебя до добра не доведут. Та женщина тебе жизнь испортила, а ты так ничему не научился…
– Не смей, – заревел вдруг Лонгин. – Не смей так говорить о Кассандре. Она подарила тебе внука и отдала жизнь свою…
Корнелия побледнела, ей вдруг сделалось страшно, как бывало всякий раз, когда сын напивался, а в последнее время это случалось часто. Она обернулась и увидела маленького Гая, отрока семи лет отроду, который боялся подойти и поприветствовать отца.
– А ты что тут стоишь? – заорал на сына Лонгин. – Взрослые разговоры подслушиваешь?
– Я… я, – покраснел мальчик. – Только хотел…
– Где Филон? Где этот бездельник? – крикнул Лонгин и, когда появился грек, накинулся на него. – Ты почему не следишь за ребенком? Разве тебе не было поручено его воспитание? – он схватил палку и замахнулся ею на раба, который зажмурился и втянул голову в плечи, но вдруг передумал его бить и лишь торжественно объявил. – С этого дня я сам займусь его воспитанием!
Свою угрозу он тотчас начал претворять в жизнь и привел сына в ларарий, где рядом с нишей, в которой стояли статуэтки домашних богов, была другая ниша – с посмертными масками рода Кассиев, вывезенными из Рима во время гражданской войны.
– Смотри – кем были наши предки! – воскликнул Лонгин. – Всадники, сенаторы, народные трибуны, консулы! И помни! Никогда не забывай об этом! И будь достоин великого имени Гая Кассия Лонгина. Ты меня понял? – он гневно сверкнул глазами на сына.
– Да, отец, – тихо проговорил отрок.
– Не слышу!
– Да, отец, – громче сказал мальчик.
– То-то же! Кстати, ты знаешь, почему наш великий предок Гай Кассий удостоился прозвища «Лонгин», что значит длинное копье?
– Нет, отец, – отвечал отрок, дрожа от страха.
– Он, будучи всадником, метал копье на целый стадий и одним своим броском нередко определял исход боя. Враги трепетали перед ним и обращались в паническое бегство при одном его появлении, – в общем, отец рассказывал сыну сочиненную им самим легенду, думая про себя, что ложь бывает поучительной и не лишней в деле воспитания юношества. – Скоро, – добавил он, – ты возьмешь в руки пиллум легионера, и я хочу, чтобы ты…
Лонгин не закончил свою мысль, потому что в этот миг в помещение, шурша платьем, вошла Корнелия. Она с жаром возразила сыну:
– Гай не станет солдафоном. Он пойдет по гражданской стезе и будет магистратом