Но вот она очнулась от моего страстного порыва, и в глазах малышки испуг. Нет, я не хочу, чтобы она меня боялась.
– Не бойся, сладкая. Я тебя не обижу, – хрипло сказал я какую-то банальную чушь.
Демоны! Неш Оштон, где твое хваленое красноречие и умение флиртовать даже с самыми капризными красавицами?! Но мозг отказывается прийти на помощь.
– Простите, – придушенно пролепетала Лидия, снова предприняв попытку выбраться из захвата рук и хвоста. Я и так был возбужден почти до предела, а скольжение ее горячего тела по моей каменной эрекции заставило прикрыть глаза и застонать в голос.
– Простите, – снова запричитала девушка, пока я собирал остатки своей выдержки, чтобы отпустить ее. – Я сделала вам больно?
Больно?! О да! Но эта самая сладкая боль из тех, что доводилось испытывать.
Прикрыл глаза, чтобы скрыть голод, что снедал меня изнутри, и не впиться в пухлую губку, прикушенную глупышкой в волнении.
– Больно, – не думая, эхом повторил я, на голых инстинктах притягивая малышку еще ближе.
Она попыталась упереться мне в живот ладонями, отталкивая от себя, но рука девушки соскользнула и прошлась по моему каменному от напряжения органу. Я инстинктивно дернулся в попытке продлить нечаянную ласку и снова не сдержал стона, а на лице Ди наконец отразилось понимание моего незавидного состояния.
Титаническими усилиями взял себя в руки, освобождая стройные ножки из захвата хвоста, и хрипло выдавил из себя:
– Убегай. Я не могу сейчас себя хорошо контролировать.
К огромному сожалению, Лидия испуганной ланью выскочила из комнаты, скрывшись за дверью, а я уткнулся лицом в подушку, сохранившую ее аромат, и кончил, едва коснувшись члена, как юнец после первой линьки.
– Идиот, – вслух вынес себе диагноз.
Действительно, такого кретина еще нужно поискать. Как теперь успокоить девочку, не отпугнуть от себя?
*
Лидия Карро
*
Я молнией слетела по ступеням и спряталась на кухне.
Бесполезные метания не могли избавить меня от стыда и еще какого-то сосущего приторно-сладкого чувства странной жажды и неудовлетворённости.
– Дура! – жестоко ругала себя, проклиная чрезмерное любопытство. – Что теперь он обо мне подумает? – продолжала брюзжать себе под нос.
Есть у меня такая некрасивая привычка – бубнить, когда я смущена или раздосадована.
Чтобы занять руки и мысли, поставила подходить опару и стала готовить мясную начинку на пироги. Всем нужны силы, а сытный ужин после тяжелой болезни поможет восстановить их.
Только как я буду с ним сидеть за одним столом, смотреть на губы, которые я так нагло целовала, не озаботившись согласием мужчины? Позорище!
Нет, решено, за столом я не останусь.
– Ты чего бубнишь? – спросил