Сама Вероника этой темы не поднимала, опасаясь, что давление, которого не любят мужчины, отпугнет хрупкое и неопределенное счастье. Но, видимо, она так болезненно и так пронзительно думала о жене Дворжецкого, что где-то там, в «общем информационном поле», ее услышали, и поздно ночью накануне отъезда раздался телефонный звонок.
Они вернулись с прощальной прогулки по Парижу. Она уже нежилась в постели, слегка задремав, а он ушел в душ. Вдруг на столике у кровати громко запиликал мобильник. Автоматически, спросонья Вероника схватила его.
– Алло?
– Эдик, алло! Эдуард!
Незнакомый женский голос испугал Веронику своей внезапностью. Она недоуменно взглянула на мобильный и с ужасом поняла, что схватила телефон Эдуарда, сердце замерло от странной уверенности: жена! Вероника медлила с ответом.
– Алло, это телефон Дворжецкого? – снова зазвучало в трубке.
– Да, это телефон Дворжецкого, – проговорила наконец Вероника и опять замолчала, выжидая. Она могла солгать или отключить мобильник. Абонент решит, что ошибся номером и перезвонит, тогда на экране отразится непринятый звонок. Однако любопытство и намерение приблизить развязку жгли как раскаленное железо. Но что можно сделать сейчас? Говорить гадости жене любовника, возбуждать ревность или подозрения, намекать на измену? Все это не в характере Вероники и никогда не входило в ее планы.
– С кем я говорю? Где Эдуард Николаевич? Если это его телефон, что с ним случилось? – в голосе звонившей женщины послышалось беспокойство.
– К сожалению, в настоящий момент он не может подойти к телефону. Кто его спрашивает? – как можно более официально, дежурным тоном ответила Вероника, не называя себя.
– Это его жена. С кем я говорю? – беспокойство сменилось вполне понятным раздражением.
В Москве уже три часа ночи, в Париже всего лишь на два меньше. Особа женского пола, отвечающая по личному телефону Дворжецкого в столь поздний час, не могла не вызвать у супруги подозрений вполне определенного рода.
– Он может вам перезвонить минут через десять? – Вероника не могла удовлетворить любопытство, но и причинять зла не хотела.
Дворжецкая не ответила. Связь оборвалась.
В комнату вошел Эдуард.
– Кто-то звонил?
– Твоя жена. Я сказала, что ты перезвонишь. Возможно, она сама перезвонит. Связь оборвалась.
Вероника не стала оправдываться за то, что взяла его телефон. Что сделано, то сделано.
Он не упрекнул, сел на край кровати и, уткнув подбородок в сжатые кулаки, молча стал ждать. Веронике показалось,