Язот кивнул, подошел к борту яхты и, помахав рукой, ухнул в океан. Чайки и бакланы над лодкой закричали с новой силой, словно с поля боя убрался грозный враг, и победа уже близка, а о грядущем пире будут складывать песни.
Малкольм и Джон быстро принялись выкидывать за борт испорченную рыбу. И тут смелость пернатых взяла верх, они камнем падали к поверхности океана и рвали клювами рыбьи тушки.
С уборкой справились быстро, хорошую рыбу скинули в рыболовный бак, остальную за борт, разобрали спиннинги, из двух ведер окатили борта и палубу и, отдуваясь, сели на скамьи отдыхать. Джон огляделся и понял, что яхту сносит от островов на просторы океана. Он посмотрел на Малкольма, хлопнул себя по коленям и встал.
– Домой, юнга? – спросил он.
– Да, – ответил Малкольм, и они поднялись на мостик к штурвалу.
– Твоя вахта, юнга! – гаркнул Джон и сунул в рот пустую курительную трубку.
– Есть, капитан!
Только вечером Малкольм встретится с Ваншаром, и передаст ему копию рисунка, с просьбой узнать что-нибудь об изображении. А пока, яхта набирала ход и шла домой, оставляя позади беснующихся над водой птиц.
* * *
Впереди ждал остаток дня и первым по плану Малкольма должна стать встреча с Аэрдолом. Джон сообщил на берег о шальном улове и их уже ждали помощники форестианца с холодильниками для рыбы, которые сгрузили с повозок на причал. Небольшие ящики со льдом, уже стояли ровным рядком и ждали гостинца.
– Ох, боюсь, придется два раза ездить, – хмыкнул Джон.
– Ничего, уместится, – возразил один из поварят. – Я не слышал, чтобы ты бак для рыбы менял на более емкий. Если что, нагрузим с горкой, везти недалеко.
Малкольм помогал сгружать улов и таскать холодильники к повозкам. Когда закончили, маленький караван из двух повозок запряженных низкорослыми битюгами, пошел в замок. Малкольм простился с Джоном и обещал вечером принести жаркое из палтуса к нему на яхту, парочку хороших экземпляров он заметил, сгружая рыбу в холодильники.
По дороге в замок он узнал, что у Аэрдола гость из родного мира форестианца. Утром отпирали “Колодец бесконечности”, и пришла целая делегация на встречу с гроссмейстером, но сейчас остался только один, а остальные вернулись обратно в Санкерион.
Сердце юноши екнуло.
“Вот оно, гость появился у нас не случайно! – думал он, вспоминая странное ощущение, которое посетило его на яхте, после слов моряка о петельках и зацепках". Как часто в жизни, он ловил себя на мысли о чем либо, что затем происходило, или сбывалось, словно чудо предсказания.
Малкольм шёл, держась за край повозки, и чертенок нетерпения и ожидания чего-то необычного, сидел на его макушке, щекотал уши и затылок, заставлял волосы шевелиться и покрываться мурашками спину, что вызывало желание сходить в туалет по маленькому. Малкольма передернуло, словно он замерз, и нетерпение взяло верх. Он обогнал караван и