Я сидел неподвижно, окунув пальцы в воду, и думал над порядком разбросанных огоньков, неподвижностью в движении, которая, по словам Эндо-сана, присуща всем живым существам. Вытянув руку, я поймал одного светлячка – он тут же прилип к мокрому пальцу – и предложил Митико.
Она осторожно его взяла. Насекомое лежало у нее на ладони, прилипнув к коже мокрыми крылышками. Его пульсирующий свет словно вторил биению ее сердца и отбрасывал на лицо слабые отблески, отражавшиеся в ее глазах.
Когда она подняла лицо, по нему текли слезы.
– Как вы узнали?
– Эндо-сан как-то рассказывал, что дома любил ездить на реку смотреть на светлячков. Он часто брал с собой друга, и у меня нет сомнений, что тем другом, о котором он вспоминал с такой нежностью, были вы.
Она осторожно подула в ладонь, высушивая светлячка. Он выпорхнул в шквал круживших вокруг мерцающих огоньков.
– Я уже давно не видела столько хотару[41]. Через несколько лет после войны я ездила на реку рядом с нашим домом, но все светлячки исчезли, словно их сдул ураган.
Я подгреб к берегу, и лодка врезалась в него под навес из веток, потяжелевших от световых капель. Я устроился поудобнее.
– Про это место мне рассказал отец. Раньше я никогда о нем не слышал.
Митико уже несколько минут хранила молчание, и мне даже показалось, что она задремала. Лодка поскрипывала, подстраиваясь под течение. Было так покойно просто сидеть в темноте, в окружении вьюги из волшебных искр, пока светлячки беззвучно общались друг с другом.
Я уже проваливался в дрему, но тут она заговорила:
– Вы ведь знаете китайскую сказку про пастушка, который был настолько беден, что ему не на что было купить свечи, чтобы учиться по ночам?
– Я ее слышал. Он собирал светлячков в белый мешок и читал при их свете, так?
– Да. Эту сказку мне рассказывал Эндо-сан. Он услышал ее, когда путешествовал по Кантону.
– Мне ее рассказывала мать, когда я был маленький. Еще она говорила, что наутро пастух всегда их выпускал, а на вечер ловил новых. Она много рассказывала таких сказок. В основном китайских народных, но больше всего ей нравились сказки, где героями были насекомые и птицы. И бабочки. Особенно бабочки.
– Почему именно бабочки?
– Отец их коллекционировал. Хранил аккуратно в специальных ящиках. Кстати, именно поэтому они оказались в том городе, где она подхватила малярию: поехали в экспедицию на поиски… – я небрежно махнул рукой, – даже не помню уже, как она называется, – какой-то редкой бабочки для его коллекции.
– Я не видела у вас дома коллекции бабочек. Что с ней стало?
Я не ответил, а Митико была слишком тактична, чтобы переспрашивать. Помолчав, она проговорила:
– Когда вы замерли, чтобы поймать светлячка, вы очень напомнили мне Эндо-сана. Он мог сидеть неподвижно