Я еще колебался, стоя в калитке, не решаясь сделать шаг вперед, а потом шагнул, как в пустоту. Одна только рубашка на мне стоила двести долларов, не говоря уж о костюме и туфлях фирмы «Беттино». И новые уши. Но идти было совершенно некуда. С заправки меня, разумеется, выкинули, за квартиру следовало заплатить три дня назад. В кармане – я залез в карман – было триста рублей. Маловато. День продержусь, не больше. Но не это было самым мерзким, а совсем другое: меня использовали как одноразовый предмет и выкинули за ненадобностью. И потому на душе, не оседая, стояла муть. Я, сутулясь, шел вдоль больничной ограды по асфальту, на котором лежали первые опавшие листья. Мне дали совсем немного пожить жизнью с точки зрения морали неправильной, но зато более достойной мужчины, нежели участь работника заправки. А затем ясно показали, что я такой жизни недостоин, хотя я не подвел Железо ни в одной из ситуаций. Боковым зрением я заметил новый «Ауди-восемь», который, проехав мимо меня, встал метров через десять и резко дал задний ход. Дверца его распахнулась и наружу, не спеша, выбрался Саня Железо. Широко раскинув руки, он пошел мне навстречу.
– Мать честная, да ты шикарный парень, Бензин! Это же надо, совсем другой вид. Ну теперь ты ему покажешь! – Остановившись напротив, Саня хлопнул меня по плечу.
– Кому? – растерянно спросил я.
– Кому? Ему! – Саня обеими руками широко очертил пространство вокруг себя, затем, склонившись к моему уху, доверительно произнес. – Он давно хочет в морду. Я-то знаю.
Я бросил удивленный взгляд на Саню, сощурив глаза, обвел взглядом ряд желтоватых шестиэтажек на противоположной стороне улицы, просветы голубого неба между ними, жидкую вереницу прохожих, ползущий по улице трамвай и несколько башен-высоток вдали и кивнул.
Потом мы сели в машину. Пахло кожей и дорогим табаком, а в динамиках стереосистемы звучала скрипка, тонко и пронзительно выводя «Чардаш» Монти. Мелодия рвала душу, и от этого еще больше хотелось жить на полную.
– Когда я сдохну, Бензин, наймешь скрипача, пусть идет за гробом и играет «Чардаш», – неожиданно произнес Саня.
Я кинул на него быстрый взгляд:
– А что, это скоро может случиться?
Саня пожал плечами:
– Всякое бывает.
– А почему сдохнуть? – спросил я. – Подыхают животные – собаки там и прочее…
– И люди тоже! Потому что, как бы они ни мнили о себе, как бы ни обставляли собственную смерть, в каких бы гробах их ни везли на кладбище, всех по концовке жрут черви.