Войска Юрия – все, как один, в броне, только некоторые из них, не имея возможности приобрести кольчуги, надевали на голое тело просторные червонные рубахи. Возможно, это преимущество над дружиной великого московского князя и сдерживало воинство Юрия, слишком скорым может быть суд.
Брань на поле становится все более угрожающей, того и гляди, перерастет в кровавую битву. Стрелы летят чаще и дальше. Одна из них перелетела первые ряды и впилась в плечо отрока. Охнул молодой дружинник и здоровой рукой переломил тонкое древко.
Вот что нужно было для смертной сечи – пролитая кровь. Захмелело воинство, словно напилось вдоволь браги, и пошли дружины друг на друга. Перемешались знамена, только лики святых недоуменно глядели друг на друга, словно просили прощения за грехи воинов.
Разве может князь находиться в стороне, когда рубится его дружина?
Боевой топор Юрия Дмитриевича не знал усталости – разил направо и налево, а конь уверенно шел туда, где стоял шатер Василия Васильевича. Смешалось воинство московского князя, поддалось силе, и отступил воевода Юрий Патрикеевич, показав галицкому князю спину.
Василий Васильевич бился на другом конце поля. Сабля уже затупилась, лицо запачкалось кровью – и пойми тут, своя это или вражья.
Рядом Прошка Пришелец глотку дерет:
– Назад, государь! Побереги себя! Со всех сторон дружина Юрия!
Оглянулся великий князь – и правда! Один за другим валятся на траву верные воины, сраженные копьями, а сам он, поборов страх, озлился еще более – рвался туда, где царит смерть.
– Государь! К Твери нужно идти! – орал Прошка. – В полон попадешь!
Кольчуга на спине Прошки разодрана, шлем помят. Достал его вражий меч, и, если бы не полумаска, лежать бы ему бездыханным.
Повернул коня Василий Васильевич и, увлекая за собой остатки дружины, поспешил к Твери.
Борис Александрович, тверской князь, Василия встретил радушно. Распростер руки и обнял по-родственному. Великий князь Васька, но уже не Московский. Москва осталась за Юрием Дмитриевичем. Однако сказал не то, что думал:
– Не часто ты ко мне заезжаешь. Братину с вином моему гостю, да чтобы до краев налили!
Принесли братину и с поклоном протянули Василию. Глаза у тверского князя светлые, будто и не знает о печали.
– За помощью я к тебе, Борис Александрович, – не стал лукавить Василий. – Разбил меня мой дядя на Клязьме и отчину отобрал. Некуда мне теперь идти. Давай соберемся с дружинами и выгоним его из Москвы.
Крякнул от досады князь Борис. Отмолчаться бы, да нельзя – Василий ответа ждет. Братина в руке великого князя подрагивала, и вино быстрыми капельками падало на носок сапога.
– Знаешь ли ты, Василий, что князь Юрий ко мне заезжал, чтобы уговорить на тебя пойти?
– Знаю, что ты отказался, Борис Александрович. Спасибо тебе на этом. Вот