– И вам не позволяли признаваться, что вы боитесь?
– Само собой. Последнее дело. Даже если знаешь, что ребята видят, что с тобой творится.
– Можно я спрошу?
– Ты ведь уже спрашиваешь, верно? – Проссер улыбнулся ей, словно говоря: «Да, сегодня у меня настроение получше». Джин опустила глаза. Словно ее поймали на том, что она брякает монетами в кармане. – Валяй, спрашивай.
– Ну, я вот думаю, как это – чувствовать смелость.
– Чувствовать смелость? – Такого вопроса Проссер не ожидал. – А зачем тебе это знать?
– Ну, интересно. То есть если, конечно…
– Да нет… это… просто трудно объяснить. То есть бывает по-разному. Сделаешь что-то обычное, а ребята решают, что ты показал смелость; или же думаешь, что показал себя неплохо, а они ни словом не упомянут.
– Так кто же решает, что такое быть смелым? Они или ты?
– Не знаю. Наверно, отчасти ты сам, а они, когда дело доходит до дела, ну и так далее. Просто так на это вообще не смотришь, ясно?
– Ну, вы скромничаете. – Джин же видела ленточки на форме Проссера Солнце-Всходит. Их ведь просто так не дают.
– Да нет же. Вовсе нет. Я хочу сказать, ты же наперед не решаешь: «Ну, сейчас я буду смелым», – и после не откидываешься на спинку и не думаешь: «Черт, что смело было, то смело».
– Но вы же должны принимать какое-то решение. Если увидите, что кому-то приходится плохо, и говорите: «Сейчас я ему помогу».
– Нет. Говоришь что-то куда непечатнее. А потом действуешь. Это ведь не то что принимать решения на гражданке. Это же кто кого, и ты задействован. Иногда ситуация пояснее, и у тебя есть время подумать, но думаешь ты так, как тебя учили думать в таких обстоятельствах, и иногда все немножко как в тумане, будто тебе свистнули, но чаще это кто кого, вот так.
– А!
– Разочарована? Извини. У других может быть и не так. Но я не могу сказать тебе, что такое быть смелым. В руки ведь не возьмешь рассмотреть поближе. Когда так, ты этого не чувствуешь. Вроде и не волнуешься, и голова кругом не идет, и вообще. Ну, может, чувствуешь чуть побольше, будто знаешь, что делаешь, но это предел. И говорить про это невозможно. Будто этого и нет вовсе. – Проссер словно начал разгорячаться. – Ведь это же неразумно, так? Разумно – до того перетрусить, что штаны свалятся. Вот это разумная реакция.
– А это другое? То есть испугаться – это словно бы иметь что-то?
– А! Страх. Да, это совсем другое. – Он успокоился словно так же быстро, как разгорячился. – Совсем другое. Ты хочешь и про это узнать?
– Да, пожалуйста. – Джин внезапно осознала, насколько разговор с Проссером был другим, чем разговор с Майклом. В чем-то более трудным, но…
– Во-первых, ты знаешь, что именно он заставляет тебя делать, пока ты это делаешь.
– А что