Егор давал Татьяне шанс. Он давал ей, раздери её черти, не один чертов шанс, а она продолжала его дразнить? Поневоле Васнецов чувствовал себя быком, а наглая девица размахивала перед глазами красными кружевными труселями. Как тут вообще было выдержать, как отказаться?
Это будет просто секс. Одноразовый. Татьяна же наверняка хотела именно этого? Последствия… Да какие к черту могли быть последствия? Девчонка же хочет, она это вслух сказала. Самый треш будет, если она включит попятную и напишет заявление, что гнусный преподаватель её изнасиловал, но… Не верилось Егору в эту херню, вот совсем не верилось. С чего бы Татьяне делать ему такую мерзость, у них в принципе сложились уважительные отношения.
«Ага, очень уважительно ты её сегодня у доски доводил», – шепнул внутренний голос, и Егор внутренним же голосом посоветовал этому бесценному мнению сходить в задницу. Паровоз раскочегарился на полную мощность и обратную включить не мог.
– Егор! – неожиданно громко вырвалось у Татьяны, когда Васнецов прижал её к холодному кафелю стены туалета.
– Не ори, сейчас весь персонал сбежится нас послушать, – яростно рыкнул Егор, и девчонка напугано прикусила губешку.
В туалете Егор не трахался, пожалуй, со времен веселой разбитной студенческой жизни. Взрослому ему казалось – пошло, неудобно и негигиенично. Да что уж там – у Егора уже порядком так не прижимало в штанах, чтоб вот так, как сейчас, лихорадочно, в женском туалете, задирать водолазку на партнерше, второй рукой забираясь ей под юбку. Девчонка сдавленно стонала от жадных губ Егора, гуляющих по её голой груди, выгибалась ему навстречу, забиралась пальцами в волосы, давила на затылок, настойчиво не желая, чтобы он отрывал от её кожи свой рот. Ох, как же хотелось побыстрее ей засадить, побыстрее разрядиться. Но до чего же приятно было наблюдать, как она извивалась, когда он, запустив ей руку в трусы, резкими движениями начал растирать между пальцами её клитор. В трусах у девчонки потоп просто библейских масштабов, если Егор до этого сомневался, что она хочет секса, – то теперь безжалостно вычистил из головы последние остатки тех сомнений.
Сексуальная, черт её задери, ведь нереально сексуальная – причем не нарочитой, такой естественной сексуальностью, которой и может прихвастнуть молодая девчонка. Грудь – потрясающе аппетитная, почти третий размер, если Егор, конечно, не разучился определять на ощупь. Соски темные, будто шоколадные, сладкие не столько на вкус, сколько эмоционально – стоило приникнуть к ним губами, и стало так сладко, будто Егор и вправду тающий шоколад на языке перекатывал. Кожа – золотистая, гладкая, сразу было видно, что девчонка загорает сама, а не жарится в солярии до неестественно коричневого оттенка. Ох, эти ноги, так давно смущающие Егора, бросающие вызов его самоуважению как преподавателя. Стройные,