Воздуха с каждой секундой становилось все меньше и меньше. Ладонь Егора прочно застряла под её юбкой. Ну, надо же, надо будет почаще их надевать, благо апрель вот-вот закончится, и скоро станет совсем тепло.
Танька надеялась, что Егор тянуть не будет, что сразу стащит с неё трусы, запустит карусель быстрого перепиха. Но нет, он пока что вырисовывал узоры на её бедрах, не прикасаясь к самой горячей зоне. Кажется, он хотел, чтобы измученная Танька стекла к его ногам.
– Егор…
– Ей-богу, кляп куплю, сегодня же, – раздраженно шепнул Егор, прикусывая кожу на Танькиной шее, будто наказывая, и Танька раздосадованно прикусила губу. Ему было нужно, чтоб она молчала. Будто он и так все знад о том, что она чувствовала. Хотя, наверное, знал, он совершенно точно знал, на какие «кнопки» ему нажимать, чтобы получить нужную реакцию. Он действительно знал, какой конкретно сейчас Таньку переполнял раскаленный, мучительный, но такой сладкий жар. Знал, что с каждой секундой девушка под его пальцами пылала все сильнее, хотела все большего.
Когда его пальцы наконец легко, невесомо коснулись половых губ, даже поверх ткани трусиков, у Таньки мир поплыл перед глазами. Дай Егор Таньке волю, ей-богу, быть бы ему трахнутым прямо сейчас, на этом кафельном полу. Но нет. Танька не могла сама. Таньке приходилось изнемогать. А Егор тем временем пальцами отвел ткань в сторону, скользил пальцами по влажным складкам. Его прикосновения были невыносимо хороши, но их было так возмутительно мало, он, как нарочно, медлил с переходом к основному действу. Танька прикустла губу еще сильнее. Без члена внутри себя она могла обойтись еще совсем недолго. А потом могла произойти самая первая в мире смерть от перевозбуждения. Оставалось надеяться, что Егор этой смерти не допустит и чуть-чуть сжалится.
– Давай-ка сюда, солнышко, – Егор наконец-то выпустилруки Таньки из своей железной хватки, но нет, это не для того, чтобы дать ей к себе прикоснуться, это для того, чтобы заставить её развернуться.
– Левее вставай.
Слева от двери висит зеркало, неширокое, но до пола. Танька уперлась ладонями по бокам зеркала. Егор заставил её отвести назад бедра, ближе к нему, заставил расставить ноги шире, спустил трусы до колен. Танька понимала, что наверняка выглядит со стороны даже слишком бесстыже, как малолетняя шлюшка, но… Но для Васнецова было можно. Если он хотел видеть её так – пусть видит. Для него – Танька могла сделать все, и даже больше.
– Шикарная у тебя задница, Танечка, – заметил Егор, распаковывая еще один презерватив. Пачку он в своих карманах носил, что ли?
От