Так было в самом начале, когда меня вытолкали из церковного приюта в большой мир и я не могла поверить в то, что происходит с моим телом. Внешнее и внутреннее, казалось, не имели никаких точек соприкосновения. Потом я перестала думать об этом, мне было попросту некогда. Я должна была заботиться о том, чтобы моё смертное обличье находилось в порядке, не умирало от голода и жажды, не подхватывало случайную хворь, не зарастало волосами или, не приведи Господь, прыщами. Свои мысли я затолкала куда-то на самое дно сознания. Туда, где ещё раньше до этого был спрятан мой некстати полученный по наследству магический дар.
Солнечный страж прикоснулся ко мне – не руками, не глазами и не голосом. Он всколыхнул во мне всё, что уже давно пряталось под семью замками и не должно было показываться на белый свет. Так бывает, когда в распахнутые зрачки попадает яркое солнце – больно, и потом мучительно мешается чёрное пятно. От солнца, но слепое, мешающее пятно, которое никак не удаётся сморгнуть. Моя жизнь – это самое пятно, всё, что происходит со мной уже больше года, – одно чернильное, невыводимое пятно. Нож соскользнул по пальцу, и я порезалась. Мои руки дрожали. Рамина толкнула меня в бок и указала на капающую в котелок кровь:
– Ты заснула, что ли?
Я вскочила, умылась из кувшина, перевязала палец и взялась за работу – на этот раз спокойно. Меня здесь не было. Я стояла у сторожевой башни в мантии Солнечного стража, и ветер трепал мои распущенные волосы. Спустилась ночь, и моё, ставшее теперь абсолютно чужим, тело оказалось в цепких и жадных руках какого-то купца, затем – в мозолистых ладонях солдата, а затем Рамина лежала взлохмаченной головой на моих коленях и говорила, говорила что-то, пока мы обе не провалились в сон. И даже во сне я не вернулась в город, чернеющий под высокой стеной. Я шла из Ольдена прочь по запорошенной снегом тропинке, а впереди бежала серебристая остроухая лиса и заливисто лаяла.
Глава 2
Несколько дней после всех этих событий я словно отсутствовала в мире живых. Были это проделки моей девичьей фантазии или недоразвитого дара, но время и люди будто бы проплывали мимо меня, как жухлые листья в сточной канаве, а я с замиранием сердца снова и снова проживала те несколько счастливых минут, проведённых на городской стене. С того дня угрюмые пейзажи Ольдена стали для меня совсем невыносимы.
До полудня нам позволялось отсыпаться и отдыхать, но обычно я успевала подняться пораньше, закутаться потеплее и пройтись до базара или посмотреть на чинно прогуливающихся после завтрака господ из графского замка. Сейчас я не хотела и носа показывать наружу. Не из-за холода: я опасалась встретить на улице Эдвина Сандберга. В таверне одни гомонили о том, что лорд Эральд принимает у себя не кого-нибудь, а самого предводителя Солнечной стражи в сопровождении элитного отряда. Другие, основательно