– …странная… графская внучка… – донёсся до меня шёпот одной из девушек с уже построенного ряда, – …из новенькой сразу в главные…
Я даже оборачиваться не стала, понимая, что про кого-то другого говорить не стали бы. Шага, подкравшаяся рядом, подтвердила мои слова:
– Всё о тебе говорят, – наклонилась она ко мне, закрыв ладонью рот и давя странную улыбку, – ты… по слухам… – она собралась с силами и выдохнула, чтобы выпалить, – правда, что ты с самим лордом м-мм… того?
Я ускорила шаг, словно желая от неё сбежать. Однако Веста на такой разбег была не способна, из-за чего мне вновь пришлось затормозить.
– Ты язык то побереги! – зашипела на девушку всё слышавшая повариха, – да уши бесстыжие! Кто ж тебя до такого надоумил?! – она вырвала свою руку из моей хватки и обернулась, – а вы чего?! Ещё раз услышу такое, сразу выгоню! Повадились они… глупость за глупостью.
Я выдавила для неё благодарственную улыбку – вышло плохо, даже как-то криво.
– А ты чего мнёшься? – зыркнула она на меня и продолжила путь, – раз залезла в эту топь, то и выбирайся с прямой спиной! Иначе придётся и их за собой тянуть! А оно тебе надо?!
Я покачала головой, чувствуя, как щёки заалели.
– Да не бойся себя показать – иначе затопчут, – она прокашлялась и обернулась к подошедшей Мери, – ты теперь высока для них, як звезда. Вот они и будут шуметь долго. Они ж всю жизнь с тряпками в воде трястись будут, а ты… – она махнула на меня рукой и пробурчала, – и угораздило же тебя, дурная!
Мне от её слов хоть немного, но стало легче. Удручало больше всего то, что её и Мери в нашем вагоне не бывает – меня этой ночью могли практически порвать. И если они не поверили моей байке о графе в самом начале пути, то сейчас, скорее всего, никто смеяться не будет. От этой мысли на душе было одновременно тяжело и очень тепло. Льстиво горячо и как-то по злому язвительно.
Моя душа не была чистой, как наказывал Всезнающий. Она не была опрятна и нежна, как хотела я сама. Это печалило меня в минуты раздумий, какие выдались и сейчас. Однако я никак не смогла бы сделать себя не восхищающейся чем-то действительно восхищающим, не могла перестать желать для себя хорошего и не стала бы жертвовать собой, как было высечено на каменном постаменте в каждом верующем доме.
Не знаю существовал ли такой на Эшелоне, но я планировала купить свой, когда получу свои первые деньги. Я даже смогу поставить его в своем доме, когда сойду с поезда в последний раз. Ведь если отработать десять лет, то можно получить десять золотых, а этого хватит на небольшой домик в какой-нибудь деревне, где никто не буде меня знать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст