С трудом оторвавшись от картины, она все же заставила себя подойти к расстеленной на кровати рубашке. Тонкий шелк выглядел едва ли лучше сплетенного из терновника рубища. Говорят, в такие наряды одевали ведьм перед костром…
Пальцы нервно дернули завязки на горловине платья. Как же не хватало Хельги! Но служанку не допустили к госпоже. Мачеха постаралась испоганить все, что можно.
Кое-как справившись с атласом и шелком, Бекки натянула на себя рубашку и поежилась – будто изо льда сделана! Отвратительный разрез топорщился, а горловина соскальзывала на плечо. Прихватив ткань рукой, Бекки заторопилась к столу. Хоть бы отвар подействовал во всю силу! Надо просто заснуть, и тогда все будет хорошо…
Язык обожгло едкой горечью, но Бекки не подумала выплюнуть жидкость обратно. Выпила все до капли, не обращая внимания на тошноту. Голова закружилась. Краски стали невыносимо яркими, и будто каждая сама по себе.
Опасаясь упасть тут же, на ковер, Бекки метнулась к постели. Но несколько шагов превратились вдруг в длинную и утомительную дорогу. Едва успев вцепиться холодеющими пальцами в бортик, она из последних сил взобралась на ложе и неловко упала на бок. Мышцы одеревенели, а грудь сдавило шипастыми цепями.
О, Создатель, разве так быть должно? И почему головокружение вдруг исчезло, оставляя после себя невероятно острую чувствительность? Бекки чувствовала каждую складочку одеяла так, словно они были сделаны из камня. А шелк брачной рубашки превратился в жесткое рубище. Казалось, острые волокна царапали кожу до крови.
Отчаянье всколыхнулось в груди черной мутью. Наплевав на все наставления, Бекки попыталась позвать на помощь, но язык не шелохнулся. Она попросту онемела!
Паника застучала в висках огненными молоточками. Что ей такое влили?! Истерика пухла с каждым ударом сердца, но тело оставалось неподвижным. Бекки чувствовала себя вырезанной из мрамора статуей! Рассудок бился о клетку плоти, но никак не мог ее сломать. Невозможно шевельнуться, и даже взгляд застыл!
А потом пришел муж…
***
Нижнюю губу слегка пощипывало. Демонеса в бархатно-зеленом платье цапнула так, что до сих пор во рту легкий привкус крови.
– Ты мой, – шипела, прижимаясь к нему всем телом. – Мой, слышишь?
Вильгельм невольно улыбнулся. Впервые Лидия открыто показывала ревность, хотя знала – этот брак всего лишь необходимость.
Девица фон Арнет в любом случае отдаст Создателю душу, так пусть же ее жертва не будет напрасной. Король, разумеется, одобрил его выбор. Кто угодно – лишь бы наследник был. Вильгельм поморщился, вспоминая тощую и перепуганную церемонией невесту. С последней их встречи девчонка подурнела еще больше и, кажется, дышала с трудом.