– Ты никогда с ним не встречалась.
– Мы встречались каждый вечер, – сказала она. – Бывало, несколько раз в день. Он ждал меня всегда, и я приходила к нему так часто, как только могла.
– Да, – сказал я. – Там… А в реальной жизни…
– Что такое реальная жизнь, Джузеппе? Мы жили реальной жизнью. Разве я не по-настоящему волновалась, когда его как-то не было целый день, и я чего только не передумала, а когда его положили в больницу, нужно было провести обследование, вроде бы стандартная процедура, но Интернета там не было, и я три дня не находила себе места, мы поссорились с Вериано, он не понимал, я не понимала тоже, но так было…
– У него не было телефона?
– Мы никогда не разговаривали по телефону.
– Ты не приезжала к нему?
– Мне это и в голову не приходило. Это бы все разрушило.
– Вы могли назначить встречу в… ну, скажем, в кафе.
– Ты смеешься, Джузеппе?
– Фотографии…
– Мы не обменивались фотографиями.
– В Интернете можно найти…
– Моих фотографий там нет, уверяю тебя. И его тоже.
Это было так, я пытался искать в сети фотографии синьора Гатти, но во всех поисковиках получал один и тот же текст: «Нет ни одного документа». Не было Гатти даже на коллективных фотографиях студентов университета или его работников…
Это было более чем странно, но меня интересовало другое. Мне почему-то показалось, что совсем недавно Лючия сказала нечто очень важное. Но я не мог понять – что именно. Фотографии? Нет, не фотографии. Телефонная связь? Тоже нет. Что-то…
– Точка «Зет», – сказал я. – Ты думаешь, что мы сейчас… не существуем на самом деле? Что мы всего лишь порождение этого бесконечно сложного мироздания…
Она протянула руку и положила ладонь мне на колено. А я прикрыл ее ладонь своей.
– Ты чувствуешь? – сказала она.
Я поднес ее ладонь к губам и поцеловал. А потом поцеловал каждый палец. Потом стал целовать тыльную часть ладони, поднимаясь по руке, и все сильнее наклонялся вперед, и она наклонялась тоже – в конце концов, мы столкнулись лбами, оба рассмеялись, и что-то произошло, какая-то сила возникла в воздухе, сила притяжения, подтолкнувшая нас друг к другу, иначе с чего бы пространство между нами исчезло, и время тоже остановилось… если что-то и происходило, то я не стану это описывать, и вовсе не потому, что к проблеме моего рассказа это не имеет никакого отношения. Имеет, конечно. Но я просто не смогу этого описать, потому что не умею описывать словами то, что происходит вне времени и пространства. Никто не умеет, даже если уверен в обратном.
– Ну вот, – сказала Лючия. – Чай совсем остыл. Вылей его и сделай новый. Так пить хочется.
Мне тоже хотелось пить. И еще мне хотелось… Мне многого хотелось в тот момент, причем желания были прямо противоположны