– Я и сама знаю, нечего мне объяснять! – взвизгнула я. Мысли путались, это было пострашнее драконов.
– Вот как? – Предводитель драконьеров повернулся ко мне. – Дочь даррийца еще и шлюха. – Фарриец отнесся к тому, что я не девственница, философски. – И много у тебя было мужчин?
– Не твое дело! Ты не будешь одним из них!
– Еще и неразборчивая шлюха, – решил драконьер. – Тем легче, не надо ничего объяснять, ты знаешь, чего ждать, и ничто не будет для тебя сюрпризом. Родишь мне двух сыновей и можешь катиться на все четыре стороны, задерживать не буду. Приступим.
Решительный рывок – и грудь фаррийца наткнулась на мою не менее решительную пятку.
– Я же все равно скручу тебя и сделаю это.
Вот тут я по-настоящему запаниковала.
– Я не хочу от тебя детей!
– Тем лучше, не будешь по ним тосковать, ведь ты по-любому оставишь их мне.
Я, конечно же, попыталась, и, конечно же, он скрутил меня, как и обещал. Я поразилась его силе, он смог перехватить мои запястья и одной рукой завел их мне за голову. Драконьер демонстративно пригвоздил мои руки к лавке, словно поставив жирную точку в этом бесполезном отпоре.
Силой подавив сопротивление, фарриец как пиявка присосался сначала к шее, а потом к груди.
Надо отдать должное, Дрейк Дайер был опытным любовником, его губы скользили по коже, словно дорожка драконьего огня, заставляя тело покрываться мурашками и мелко дрожать. Такой же жар ритмично вспыхивал в интимных складочках, заставляя их сладко сжиматься и трепетать. Эти ощущения дезориентировали, заставляли забыть об опасности.
– Я непременно хочу сына, – пробормотал фарриец, терзая зубами мой сосок. Весь ужас состоял в том, что тот, другой, тоже любил мою грудь, «две прелестных девочки», так он их называл, были его любимицами. Если и фарриец сейчас начнет сильно сжимать их, мучая меня, я закричу. Может, он этого и добивается? Хочет услышать мой голос и если не услышит, то… я судорожно пыталась придумать, что сказать.
– Сын – это прекр-р-р-расно! – чуть ли не рычал от возбуждения фарриец.
– Это могут быть все девочки! – я уже нечленораздельно визжала на одной ноте.
– Я упорный, будешь рожать, пока не будут мальчики. Да не сопротивляйся ты, иначе будет больно! – Но у меня уже была форменная истерика. Я даже не замечала, что вокруг палатки толпились люди. Боясь войти, потому что я завизжала, как пожарная сирена.
– Какого драконьего огня! Ты ведешь себя, как сельская девица на выданье, а не дочка правителя даррийцев! Лежи смирно, пока я тебе что-нибудь не повредил. – Не ори! – Но я не могла замолчать. Не объяснять же насильнику, что сами прикосновения чужого человека меня пугают настолько, что я теряю рассудок.
Я была готова на все что угодно: молить на коленях, целовать его сапоги, лишь бы этого кошмара не было.
Весь ужас состоял в том, что это было, как тогда. Я проснулась, а рядом был он… и он не уходил до утра.
Замерла в шоке, я задыхалась. Тело сковало