– Не хотите, не верьте, только я правду говорю. Я все видел в окно, перед тем как крыша рухнула, – стоял на своем почтовик. – Волосы на её голове уже дымились, а она даже рукой не пошевелила, чтобы сбить пламя.
– Может, мертвая была, – спросил кто-то.
– Наверняка задохнулась…
– Вы что, не слушаете меня? – вскипел парень. – Говорю же, сидела и ела хлеб. Просто откусывала от каравая очередной кусок и жевала, словно ничего не происходит.
– Ужас какой! – взялась за пухлые щеки тетка.
Тут они увидели Мину. Она шла на огонь пепелища, словно зачарованная. Оглушенная жестокой реальностью девушка, словно глупый мотылек, летела на не потухшее еще пламя. Подойдя к крайнему огарку, Мина взяла его и откинула в сторону. Потом схватилась за другой, не замечая, как опалило кожу на ладонях. Растаскивая горящие головешки, она дрожала всем телом, словно её трепала лихорадка. Оттащив огарки поменьше, она схватилась за большое бревно, край которого, к счастью, уже потух, и что есть сил толкнула его в сторону. В воздух поднялся сноп искр и рассыпался веером. Часть попала на подмерзшую грязь, припорошенную снегом, и с шипением потухла. Часть прожгла дырки в её плаще и ботинках.
– Куда? – крикнул на неё старик-сапожник, приходившийся им соседом. – Вот чумная! Следом захотела?
Он расставил руки в стороны, отгоняя её от огня, но не приближаясь.
– Отходи, а то вспыхнешь как свечка, – поостерегла толстушка.
Сосед начал, помахивая руками, уводить Мину подальше. Таким манером сгоняют в сарай кудахчущих куриц. Дед явно не хотел прикасаться к ней, но и наблюдать, как соседская девчонка превратится в факел, тоже не желал.
– Отойди, говорю, – гаркнул он на Мину, и она отступила назад. – Тут уже ничем не поможешь. Да и вообще… Шла бы ты отсюда, от греха подальше…
На его слова по толпе прокатился гул. По-хорошему, кому-то из знакомых или родни нужно было забрать Мину к себе. Девушка была слишком молода и на вид совсем беспомощна. Она стояла сейчас и дергалась, то вперед, то в сторону, явно не соображая, что делать. И видно стало по лицам собравшихся: сиротку им искренне жаль. Утром потерять единственного дядю, а к вечеру лишиться тетки и дома. Такого и заклятому врагу не пожелаешь. Но родственников у неё не было, и все вокруг это знали, а желающих забрать к себе домой прокаженную тоже не нашлось. Вот и стояли все полукругом, отойдя от пожара и девушки на безопасное расстояние, и с затаенным интересом ждали, чем все закончится.
– Ой, а пойти-то ей некуда… – высказалась вслух пухленькая тетка.
– Бедняга… – заговорили вокруг.
– Погорелица… – завздыхали рядом.
– Проклятая… – вспомнил кто-то.
И настроение в толпе резко поменялось. Люди, не сговариваясь, попятились от неё еще дальше. Собрание стало быстро редеть. Опустив взгляды на грязный снег, словно чувствуя