– Ты, наверное, голодный? – глядя на его жалкий вид, решила Мина.
– «Еще какой!» – подумал Урсул, жадно облизнулся и поскулил, старательно изображая из себя скудоумного.
– А я тебе ничего не принесла, – покаялась девушка, наклонившись к решетке. – Вчера всю выпечку разобрали…
Она поставила миску с кашей и выпрямилась, унося от носа волка золото своего аромата. Лишенный желанной сладости, он горько вздохнул, и Мине стало стыдно. Ведь это она приучила его к добавке, а теперь несчастный пленник страдает.
– Что же делать? – задумалась девушка. – Может, спросить у Честер? Вчера она выбросила целый противень подгоревших булок дворовому псу.
Размышляя таким образом, она пошла к задней двери кухонного барака. Это было длинное полуподвальное здание, соединенное с замком подземным переходом. В угловой комнате, ближней к колодцу, располагалась помывочная для посуды – обиталище Честер. Роста Мины хватило, чтобы заглянуть в окно и увидеть, как бабуля склонилась над чаном с посудой и медленно водила тряпкой по закопченному противню. Губы её шевелились, будто выговаривая проклятья тому, кто его измазал. На стук Честер оглянулась и, бросив свое мокрое дело, распахнула створки. Перегнувшись через подоконник, выглянула в прохладное утро вместе с клубами теплого пара.
– О, проклятая! Каким ветром тебя ко мне занесло?
– Не найдется ли у вас еды на выброс? – поинтересовалась у неё Мина после приветствия.
– Тебя что, дома не кормят? – с сочувствием глянула посудомойка. – То-то я смотрю, ты худая как кузнечик.
Мина в ответ неуверенно пожала плечами.
– Сейчас посмотрю. У нашего криворукого повара, что ни день, то ведро помоев. И главное, сам никогда не виноват, – радостно стала объяснять пройдоха. – То ему огонь слишком сильный разожгли. То тесто поварята не такое замесили. Одни убытки! Если бы он не приходился каким-то дальним родственником госпоже Басту, его бы давно выгнали.
Окно закрылось, и через несколько минут на пороге стояла Честер и с кастрюлей в руках.
– Вот что достала. Смотри.
Ведерная посудина была на половину заполнена молочной кашей.
– Она пригорела на дне, совсем немного…
– Ой, – расстроилась Мина, – а мне столько не надо.
– Знаешь, что, девонька, бери все, а сколько надо, столько и съешь. И заметь, я за это с тебя ничего не возьму! Только кастрюлю за собой помой и верни.
– Ладно, – согласилась Мина.
– И вот еще, – вынесла бабуля два обожженных по бокам каравая. – Тоже тебе.
Нагруженная едой девушка тяжело спустилась по лестнице и плюхнула кастрюлю на стул.
– Попробуем…
В темнице не было столовых приборов. Из посуды тут были только железный кувшин для воды и миска. Но в густой каше торчала длинная ложка, которой её помешивали.