На меня накатывает духота. Хочется растянуть удавку галстука, но я все-таки удерживаюсь от этого. Это – слабость, я точно знаю. И миру я её не явлю.
Удерживаюсь. Но жадно втягиваю носом воздух, незаметно придвигаясь к Викки чуть ближе.
Кофе и сигареты. Именно ими пахнет от волос. Крепко так пахнет, я ощущаю этот запах даже в полушаге от неё. Ничего не изменилось. Все как и тогда.
– Закройте двери, – пишит зажатая парнями в угол Вера Смирнова – лифт подвисает. С ним это бывает, когда нагрузка очень близка к предельной, но еще не достигла этой цифры.
Интересно, сколько времени эту ерунду будут ремонтировать? Второй месяц уже разобраться не могут. Только и слышно от техдиректора нашей башни, что «в мозгах где-то проблема».
Не сомневаюсь. Только вряд ли речь об электронных чипах лифта. Куда вероятнее – в кривых глазах работников, что не могут найти баг.
К панели управления лифтом я ближе всех. Ну, после Викки, конечно, но она стоит ко мне спиной, в сторону Ольшанского повернувшись только улыбкой.
Какая отличная возможность…
Еще до того как я успеваю сообразить – я таки тянусь к кнопке закрывания дверей, заодно убеждаясь, что на первый этаж лифт уже направляется.
Это не необходимость. Это повод. Повод «на обратном пути» чуть задеть пальцами талию Викки, коснуться её ладонью, ощутить, как она вздрагивает, разворачиваясь ко мне.
В кои-то веки она разворачивается ко мне лицом.
– Ветров, ты совсем? – я читаю по губам и поднимаю брови. Типа, я не понимаю, о чем это она. Типа, и не пылает у меня правая ладонь, та самая, которой я прикасался к Викки, будто я искупал её в кипящем масле.
Одно только прикосновение – и вот он, результат.
Хочу еще. Хочу больше её. Нельзя, не стоит она того, но никто в мире мне сейчас не запретит хотеть!
А Викки возмущенно смотрит на меня своими огромными светло-карими глазами, будто ожидая, что я уступлю и отодвинусь.
Вот вроде обычный у неё цвет глаз. Совершенно – мне с нашим семейным ультрамариновым синим есть с чем сравнивать. Карий – обычный. Тем более такой не ясный, застрявший между карим и светло-зеленым.
Так почему же в эти её глаза хочется только смотреть и смотреть? Мне! Мне, который знает всю правду об этой конкретной женщине.
Снова отворачивается, взглядом будто отвесив мне пощечину.
И снова раздражение разъяренно сталкивает тучи в моей душе. Снова раздражение.
По-прежнему хочется большего, до сухости во рту – оторвать эту наглую фифу от Николая, прижать к этой чертовой стенке лифта и взять с неё все. Все, что она мне задолжала! С процентами!
– Ура! – восклицает кто-то из моих новичков, когда створки кабинки лифта наконец разъезжаются.
Свобода! Ну, по крайней мере от части народа – а наш путь – на второй уровень подземной парковки. Наш, да. У Николая парковочное место тоже там. На одном уровне со мной.
Викки отодвигается от меня и кажется – чуть прижимается к Ольшанскому. Прижимается!
Еще не вплотную, но…