Усиленно обсуждался, помню, такой вопрос: чтобы создать что-нибудь в искусстве, нужен ли только талант или талант плюс работа? Нередкая в таких юношеских спорах переоценка значения таланта была Володе абсолютно не свойственна. Он считал, что решающим, определяющим условием развития художника является упорный труд и систематическая работа над собой.
Владимир Владимирович Маяковский:
Поэзия
та же добыча радия.
В грамм добыча –
в год труды.
Изводишь
единого слова ради
тысячи тонн
словесной руды.
Лили Юрьевна Брик. В записи Григория Израилевича Полякова:
Творил всегда на память, записывал обычно уже готовое произведение, причем предварительно чрезвычайно тщательно отделывал и отшлифовывал его в уме (например, мог до 50 раз подбирать различные варианты рифмы).
Владимир Владимирович Маяковский. Со слов Э. Джонс:
Знаешь, когда я закончу, отполирую, напишу две строчки за день, – значит, я хорошо в этот день поработал.
Василий Васильевич Каменский:
Работать он мог в любой обстановке: у Бурлюка, в гостях, в театре, на улице.
Лили Юрьевна Брик. В записи Григория Израилевича Полякова:
Писать не любил, писал мало и, скорее, медленно. По сравнению с устной письменная речь отступала на задний план. Так же как и остальные движения, письмо было отрывистое, лаконичное.
Василий Васильевич Каменский:
(Маяковский – Сост.), собственно, не писал, как обыкновенно пишут за письменным столом (у него и стола не было), а работал своим оригинальным способом.
Метод его работы заключался в том, что задуманную тему он разрабатывал до точности в голове и строил строки мысленно почти вслух, воображая себя читающим, исполняющим.
При этом он не нуждался в уединении, а, напротив – непременно работал при нас и новые сделанные строки сейчас же переводил на голос, как бы проверяя их значимость.
И даже справлялся:
– Интересно?
И получал неизменный ответ:
– Гениально!
В кафэ: шум, люди, музыка, а Маяковский глядит поверх всего и делает свою работу, иногда цитируя отдельные новые строки.
Софья Сергеевна Шамардина:
Вот он ходит из угла в угол и уже не старые свои строчки читает, а наговаривает в своих, таких особенных интонациях – новое. И уже не голос свой слушает, а смысл и строй стиха.
Вот сказал так – прошел по комнате, повторил. Вот переставил слово. Вот заменил другим. И долго выхаживает каждую строчку. <…> Вдруг остановится, спросит: «Нравится?»
Людмила Семеновна Татарийская:
Если