– Ты думаешь, что найдешь здесь ответы?
Я поднимаю голову. Библиотекарь вернулся вместе с каким-то молодым человеком. Высокий, с красивым лицом и взъерошенными черными волосами, одет в простую тунику и сандалии. Его руки так сильно испачканы, что мне в первое мгновение кажется, будто он в перчатках. Но потом я понимаю, что это чернила. Впрочем, только ли они?
Я показываю на пустой стол.
– Это ты нашел тело?
Юноша кивает. Я ищу на его лице признаки вины, но оно одновременно выражает самые разные оттенки чувств. Тут и печаль, и гнев, и беспокойство, и даже легкий вызов. Если до этого он не знал, кто я такой, то теперь библиотекарь, похоже, ему сказал. Но он не намерен дать себя запугать.
– Тебя зовут Симеон?
– Я… я был… секретарем епископа Александра.
Его темные глаза внимательно изучают меня, он явно пытается понять мои мысли. Неужели ему действительно хочется это знать? Ты мне подходишь, думаю я. Если Константину нужен быстрый ответ, то он его получит. Вот молодой слуга с чернилами или кровью на руках, который нашел тело, который вполне мог питать зло к своему хозяину. Если он священник, Константин не станет его пытать или казнить. Просто отправит убийцу на какой-нибудь крошечный островок, и правосудие свершится. Но Константину нужно отнюдь не это. Пока.
– Как он умер?
– У него было разбито лицо, – безжалостно произносит дьякон. Он явно хочет потрясти меня. Если это так, то ему придется изрядно постараться.
– Как?
Он не понимает.
– Ему разбили лицо, – повторил дьякон. – Он был весь в крови.
– На лице?
Симеон прикасается ко лбу.
– Рана была вот здесь.
– Чистая рана, вроде той, что остается после ножа?
Видимо, он думает, что я тупой.
– Я сказал вам, что у него было разбито лицо. Раскроен лоб.
Нет, здесь явно что-то не так. Если епископ сидел лицом к окну, спиной к комнате, то очевидной целью убийцы мог быть только затылок. Однако кровь на книге свидетельствует в пользу слов дьякона. Я достаю ожерелье с монограммой, которое мне дал Константин.
– Это ты его нашел?
– Да, на полу, рядом с телом.
– Ты узнал эту вещь?
– У Александра такой не было
– Тебе известно, кто убил его?
Вопрос вызывает у него удивление. Это настолько очевидно. Он думает, что это, должно быть, уловка. Он смотрит на меня, ожидая ловушки, затем понимает, что молчание идет ему не на пользу.
– Он был мертв, когда я нашел его.
Намеренно проявляю нетерпение, чтобы поиграть у него на нервах.
– Я знаю, что он был мертв. Но тот, кто это сделал,