Глава семейства в тот период преподавал электротехнические дисциплины в Университете Улан-Батора, а неработающая Мама большую часть дня воспитывала детей разведенного Сандро в квартире, оставленной им жене. Поэтому жилище на Соколе воспринималось как временно свободный «флэт8» со всеми вытекающими.
Надвигались Ноябрьские праздники, и словами передовиц «Весь Советский народ готовился торжественно встретить 58-ю годовщину ВОСР». Погодка на улице стояла соответствующая – слякоть и мелкий снег с дождем. Вместе с Малышом и Нильсоном наудачу решили пройтись по центру, посмотреть на разукрашенную Москву. Традиционная поездка выходного дня в Ленинград пугала характерным для Северной столицы перманентным ненастьем.
За прогулку от «трубы9» до «квадрата10» мы не встретили ни одного знакомого и вымокли практически насквозь. Естественным убежищем послужил «Елисеевский», где, во-первых, согрелись и обсохли, а во-вторых, укупили две бутылочки белой – «чтобы мысль стройней пошла». И в полном соответствии с проверенной теорией11 Нильсона решительно раскатали первую из горлышка еще в торговом зале по пути к выходу. После чего незамедлительно решили ехать на Ленинградский вокзал. «Может всё-таки с погодой повезет!», – оптимистично выразил надежду Малыш.
На углу Горького и Пушкинской площади мы удачно заскочили в застрявший на остановке троллейбус запамятованного маршрута, следовавший к Трем Вокзалам. Малыш прислонился к оконному стеклу на задней площадке, а мы с Мишкой присели на крайнее сиденье лицом к нему. Внезапно рьяный гомофоб Нильсон стремглав сорвался с места и наскочил на крепкого мужичка среднего возраста с ярким вечерним макияжем. Завязавшаяся драка задержала отправление, и пока водитель совместно с другими пассажирами наводил порядок в салоне и оттаскивал Мишку от «голубца», в наше окно постучали. Сквозь запотевшее стекло светилась радостная улыбка «Федора», отчаянно машущего руками.
Оторвав Нильсона от двусмысленного пассажира, мы выкатились из троллейбуса. «Я так и знал, что где-нибудь на „стриту“ вас встречу! Айда к Куке! У него курултай!», – и Толик под усилившимся мокрым снежком стремительно рванул к остановке 12-го маршрута на другой стороне площади.
В квартире дым стоял коромыслом. Как ни странно, присутствовали и Колькины друзья и возрастные приятели Сандро, причем никто никому не мешал. Сам Сандро плотно утвердился за пианино и прерывал залихватское исполнение любимых шлягеров только вбрасыванием очередной наполненной в край рюмки. С нашим появлением в большой комнате стало совсем тесно, и мигом закончились напитки. Пока часть гуляющих перебиралась на кухню, нас с Толиком, как самых резвых, отправили пополнить запасы.
Время