Десертная тарелка, ржавая консервная банка из-под «Боврила»[25], обломок решетки радиатора и погнутая суповая ложка висели, словно гротескная готическая приманка для рыбы.
Руперт покачал головой и сосредоточился на заслонке и дросселе. Когда мы добрались до верхушки холма Джиббет, мотор издал особенно жуткий хлопок и с сосущим бульканьем издох. Фургон резко остановился, когда Руперт дернул за ручной тормоз.
По глубоким складкам на его лице я поняла, что он почти обессилел. Он ударил по рулю кулаками.
– Не говори этого, – сказала Ниалла. – Мы не одни.
На миг я подумала, что она имеет в виду меня, но ее палец указывал через лобовое стекло на обочину тропинки, откуда из глубин изгороди на нас уставилось мрачное, хмурое лицо.
– Это Безумная Мэг, – объяснила я. – Она живет где-то здесь, в лесу.
Когда Мэг торопливо прошла вдоль фургона, я почувствовала, как Ниалла отдернулась.
– Не волнуйтесь, она и правда совершенно безобидна.
Мэг, в лохмотьях из выцветшего черного бомбазина[26], казалась стервятником, которого торнадо засосал и выплюнул. Красная стеклянная вишенка весело болталась на ниточке на ее черной шляпе-горшке.
– Да, безобидна, – разговорчиво сказала Мэг в открытое окно. – Но есть те, кто мудр аки змей и безобиден аки голубь. Привет, Флавия.
– Это мои друзья, Мэг, Руперт и Ниалла.
Ввиду того, что мы были прижаты бок о бок в «остине», я подумала, что вполне могу называть Руперта по имени.
Мэг разглядывала Ниаллу. Протянула грязный палец и потрогала помаду на губах Ниаллы. Ниалла слегка отпрянула, но вежливо замаскировала это маленькой имитацией чиха.
– Это «Танджи», – весело сказала она. – Сценический красный. Меняет цвет, когда наносишь его на губы. Вот, попробуйте.
Это было великолепное представление, и я должна поставить ей высшую оценку за то, как она скрыла страх за дружелюбным и жизнерадостным поведением.
Мне пришлось слегка подвинуться, чтобы она могла выудить помаду из кармана. Когда она протянула ее, грязные пальцы Мэг выхватили золотой тюбик у нее из руки. Не отводя глаз от лица Ниаллы, Мэг намалевала широкие полосы на своих потрескавшихся и грязных губах, сжимая их, как будто пила через соломинку.
– Мило! – сказала Ниалла. – Великолепно!
Она снова полезла в карман и достала эмалевую коробочку с пудрой – изысканную вещицу из сверкающей оранжевой клуазонне[27] в форме бабочки. Открыла ее, демонстрируя крошечное круглое зеркальце в крышечке, и, быстро глянув на себя, подала пудру Мэг.
– Вот, посмотрите.
Во мгновение ока Мэг цапнула коробочку и принялась тщательно рассматривать себя в зеркале, с воодушевлением поворачивая голову из стороны в сторону. Удовлетворенная увиденным, она вознаградила нас широкой улыбкой, обнажившей черные провалы на месте нескольких выпавших зубов.
– Мило! – пробормотала она. – Превосходно! – И сунула