Я подхватываю тяжелый чемодан, но брат забирает его у меня, помогает спустить его вниз. Я останавливаюсь в холле, возле входной двери, ещё раз крепче стискиваю брата, затем выхожу их дома, который я вплоть до последнего часа считала своим.
В кармане только сдача после покупки мороженого – чуть больше пятисот рублей. Достаю телефон, набираю знакомый номер, чтобы услышать слова поддержки и попросить о помощи. Но девушка-робот говорит мне, что номер не обслуживается. Я набираю заново, думая, что это какая-то ошибка, но голос уверенно повторяет информацию.
Нет сил и дальше сдерживаться, слёзы мощным потоком хлынули из открытых шлюзов. Я потащила чемодан за собой, проглатывая солёную смесь из слез, слюней и сопель, не зная, куда податься. Меня нигде не ждут. Добравшись до сквера, опускаюсь на скамейку, чувствуя, что ноги вот-вот подогнуться, и я повалюсь на асфальт.
Голова отчаянно перебирает возможности, а сердце так больно сжимается. Я разрываюсь. А помочь некому, потому что в этом мире я совсем одна.
Глава 4
POV Биго
Черт, здесь жарко как в аду. По мне струится пот, словно я пробежал пару тройку километров. Но внутри все равно нет чувства той окрылённости, которую я чувствовал на первых порах, радуясь успеху, лавиной обручившейся на меня.
Мне было мало ста процентов: сегодня я постарался выложиться на все двести. Но даже этого было недостаточно. Особенно, когда перед глазами то и дело мелькал сытый взгляд Вита после выступления, словно перед ним были не жалкие тридцать человек, а минимум тысяча. Я устал повторять себе, что его слова ничего не значат, ведь я взобрался на высоту, до которой ему ещё ползти и ползти.
Мне нравится звук аплодисментов, крики фанатов, взрывающие перепонки. Не хватает одного – удовлетворенности, довольства собой. Я не доволен, ведь могу гораздо лучше. Кажется, уровень моего самобичевания достиг критической точки.
– Ну и жара! Вот это я понимаю! – присвистывает Тёмыч – мой директор, встречая меня за кулисами.
Он не замечает, что со мной что-то происходит. Его интересует только моя способность выдавать треки, по сути ничего толкового собой не представляющие. Зато они напевные и хорошо оседающие на дне общественного сознания. Хотя нет, есть ещё одна вещь, за которой он пристально бдит.
Скандалы.
Тёма, как любой уважающий себя шоумен, не против такого пиара. Но он считает, что их должно быть в меру, и появляться они обязаны только с его лёгкой подачи, а не от моего своевольства, которого слишком много в последнее время. И чем популярнее я становлюсь, тем больше писак ходят кругами, ожидая, когда я споткнусь и шмякнусь на задницу.
Вот и сейчас я подозрительно кошусь на своего директора, ожидая очередной головомойки.
– Что-то не так? – спрашиваю, хорошо зная, что обычно он не приходит на рядовые выступления. Ему и без них забот хватает. Видимо, случилось что-то серьезное, раз он сам пришел, а не позвонил или не передал через свою длинноногую помощницу.
– Пойдем, –