Миссис Дин рассмеялась:
– Да, я почитаю себя женщиной разумной и сдержанной, но вовсе не потому, что всю жизнь прожила на этих холмах, любуясь на одни и те же лица и сталкиваясь с одними и теми же поступками. Просто меня смолоду держали в строгости, а от строгости и пошла мудрость. Кроме того, я много читала, гораздо больше, чем вы могли бы подумать, мистер Локвуд. В библиотеке этого дома не осталось книг, куда бы я не заглянула, и – самое главное – откуда бы я чего-нибудь не вынесла, кроме, конечно, книг на греческом и латыни, да еще на французском. Но я даже эти языки могу отличить друг от друга – а от дочери бедняка трудно ожидать большего. Ну да ладно, мистер Локвуд, если вы хотите, чтобы я и дальше рассказывала, как деревенские кумушки, со всеми подробностями, то лучше мне продолжить. Вместо того, чтобы пропустить три года, я расскажу вам о том, что случилось с нами следующим летом – летом 1778 года, то есть почти двадцать три года назад.
Глава 8
Утром прекрасного июньского дня родился первый малыш, которого я выпестовала, и последний в старинном роду Эрншо. Мы убирали сено на дальнем поле, когда девчонка, которая обычно приносила нам завтрак, прибежала на час раньше. Она неслась через луг и по дороге, выкликая мое имя.
– Какой чудный карапуз! – выпалила она. – Самый красивый младенец на свете! Но доктор считает, что хозяйке не оправиться, ведь у нее много месяцев была чахотка. Я сама слышала, как он сказал мистеру Хиндли: «Теперь, когда ее ничего здесь не держит, она не доживет до зимы». Тебе господин велел тотчас идти домой, ведь это ты будешь его нянчить, Нелли. Будешь давать ему сладкое молоко, заботиться о нем день и ночь. Хотела бы я быть на твоем месте: младенчик-то будет целиком на твоем попечении, когда хозяйки не станет.
– Ей и вправду так плохо? – спросила я, отставляя в сторону грабли и завязывая под подбородком ленты чепца.
– Сдается мне, она не жилица. Но держится бодро, – отвечала девочка, – ее послушать, так она надеется увидеть, как сынок ее будет расти и взрослеть. Она вне себя от счастья, ведь малыш – прямо картинка! На ее месте я бы точно не умерла: я бы от одного только его вида выздоровела, назло Кеннету. А на доктора у меня, честно скажу, зла не хватает! Тетушка Арчер принесла нашего ангелочка хозяину в залу, и у того прямо лицо засияло, а старый доктор как каркнет: «Эрншо, благодарите Бога, что ваша жена оставляет вам такого чудесного сына. Я ее как увидел, сразу понял, что долго она у нас не протянет. Готовьтесь, что зима ее доконает. Но вы особо не убивайтесь – этому горю помочь нельзя. Надо было думать, когда выбирали в жены такую тростиночку!»
– А что ответил хозяин? – спросила