В болезни всё чаще взываю я к Богу.
Да все мы такие – дурные дельцы.
Коль рады, то с чёртом, в кабацком угаре.
Коль плохо, то в храм, где икон образцы,
и молимся, лбом исполняем удары.
Гляжу на округу, где плитка, песок,
смахнув с потной шеи испарину жара.
Взираю во тьму, чуть потрогав висок:
валяются пьяный, разбитая тара.
Простудный озноб пробирает по жил.
Симптомы гриппозные рушат все мысли,
что даже себе сам отвратен, не мил.
Слюна меж зубов кариозных закисла.
Молчит телефон, сохраняя заряд.
Застыла идея стиха при моменте.
Забыт я, как мина, копилка и клад.
Но помним одним и родным абонентом!
Мой путь до квартиры, до грелки, микстур.
Хвороба настрой и здоровье всё рубит.
Я понял средь чуждых прохожих, текстур,
что в мире лишь мать одна искренно любит…
Самая обнимательная женщина
Усталая бледность, безрадостность быта.
Тошнотные, гадкие чувства во мне.
Обмякшие мышцы, желудок несытый.
И живость почти что уже на нуле.
Погасший огонь и поникшая бодрость.
Теряемый смысл. Лень правой руки.
Увядшие вкусы и смелость, и гордость.
Томит безучастие к бедам других.
Бесчувствие к запахам, праздникам, войнам.
Неведенья судеб, вестей, городов.
Деяния скудные в думах застойных.
Нескладность идей и рабочих часов.
И ненависть к парам, гуляющим вместе,
и к тройкам, четвёркам, пятёркам семей…
… Но я оживу, обрету своё место,
коль ты прикоснёшь меня нежно к себе!
Просвириной Маше
Черепки – 50
По виду культурный и чистый мужчина,
красивые рифмы он пишет в строфе,
с такой деловой, образованной миной,
но срёт на стульчак в туалете кафе…
***
А старость несёт собой плесень и грусть,
кладя себя в короб, где рыбы блуждают,
где фрукты несут разноцветности чувств.
И так молодой коллектив загнивает.
***
В поиске лучшей, достойной и равной
я берегу сок, любовь в теплоте.
Но от времён ожиданий, исканий
вянет всё, гаснет, скисает во мне…
***
Картины скрывают отверстия в стенах,
а мазь штукатурки – старьё кирпичей,
косметика прячет лица перемены.
Вот так и улыбки – лишь маски людей.
***
Внизу вены душат тестикулу слева -
мой старый, яичный, больной варикоз.
Теперь геморрой я вправляю так смело.
А сердце – печально-болезная гроздь.
***
Опять