Алла с Татьянкой при малейшей возможности, улучив минутку бежали к реке, взяв с собой Агнессу, забирались на свое любимое место – там, где под склоном холма старые ивы склоняли свои плакучие ветви до самой воды и прятали забытые деревянные мостки в своих шатрах – укромное, тайное, помнящее еще Лушу и Машу. Там, на небольшом пятачке у самой воды, которое прогревалось солнцем, расстилали одеяло на теплом песке, усаживали ребенка, а потом, наплававшись, ложились сами, и то ли мечтали, то ли дремали, блаженно прикрыв глаза белыми косынками. Агнесса долго не сидела, ей нравилось бродить вокруг, но она не просто ходила, она что-то рассматривала, искала, срывала какие-то травинки, растирала их в пальчиках, нюхала, даже пробовала на вкус. Потом набирала разных стебельков, листьев, корешков, раскладывала их на песке, разбирала по кучкам, что-то шептала про себя, смешно морща чуть вздернутый нос и шевеля розовыми губками. Алла лениво приподнималась на локте, следила за дочкой, очень ей были странны непривычные игры ребенка.
– Ганя, детка… (только Алла называла так девочку, нравилось ей это имя – нежное и кроткое). Что ты делаешь? Что это за травки? Ты знаешь их?
Агнесса поднимала серьезные голубые глазки, которые, как маленькие солнца лучиками были обрамлены пушистыми темно-пшеничными ресницами, кивала матери, показывала пальцем
– Эта – если болит голова, или животик. Эта – для тех, кто плохо спит. Эта – витаминка.
– Откуда ты знаешь это все, рыбка моя?
– Так тетя сказала.
Алла испуганно вскочила, села, притянула ребенка к себе.
– Какая – такая тетя? Ты разве забыла, что я тебе не разрешала разговаривать с чужими?
– Так она не чужая. Она хорошая, добрая. Она меня учит.
– Учит? А когда она к тебе приходит? А какая она? Только не обманывай меня, доченька, нехорошо.
– Она красивая, у нее платье блестящее, серебряное и коса длинная, как золотая. А когда приходит – не знаю. Ночью. Когда я сплю…
Уже и Татьянка очнулась от своей дремоты, тоже села, раскрыв рот смотрела на Агнессу, потом взяла голубой цветок, поникший на толстой, мохнатой ножке из одной из кучек, хотела понюхать, но девочка рывком подскочила к ней и выхватила стебелек из ее рук.
– Не трогай. Тебе нельзя. На эту.
И протянула тетке нежное соцветие темно-пурпурного цвета – растение пахло сладко и успокаивающе, навевая покой и радость.
– Под