И, действительно, на грамоты мятежного Андрея Старицкого откликнулись, если и не бояре, то многие боярские дети земли новгородской, пришедшие к нему со своими вооруженными людьми. Раскололась снова русская земля и русские сердца воинов раскололись. Пришли к мятежнику служить одни, получив от него грамоты призывные, а другие полученные мятежные грамоты высылали в Москву, во дворец младенцу-государю, в боярскую Государственную Думу.
Надлежало что-то предпринять от мятежа и новых потрясений государства, ибо намерения князя Андрея были очевидны: он хотел засесть надолго в Новгороде, воскресить там старину, возможно, с вечевыми порядками, и во имя удельной старины и попранных вечевых порядков ратовать против московских бояр и правительницы, правящих государством незаконно именем государя-младенца.
Узнав о том, что к деверю ее стекаются толпы боярских детей с вооруженными отрядами, правительница Елена велела князю Никите Оболенскому спешить к Новгороду и занять его, прежде чем туда придет Андрей Старицкий со своим разношерстным войском. Ивану Овчине же с отборными московскими полками вменялось догнать мятежника и отсечь ему дорогу на Новгород.
Настигнутый сильным великокняжеским войском, зная, что его ведет любимец Елены мужественный и непреклонный воевода Иван Овчина-Телепнев-Оболенский, Андрей Старицкий дрогнул. Сперва выстроил было свои мятежные полки против крепкого московского воеводы, но скоро оробел, наслышан о его воинской сноровке, многочисленных победах, жестокости с врагами Русского государства.
Не решившись вступиться в решительную битву в чистом поле с воеводой Овчиной, князь Андрей попытался наладить мосты с ним. Начал с ним ссылаться через переговорщиков и даже обещал прекратить борьбу, но с одним условием…
Они встретились одни с глазу на глаз в лесной сторожке, и Андрей Старицкий начал без обиняков:
– Ты же знаешь князь Иван о ненадежном клятвенном слове митрополита… Или уже позабыл, что случилось с доверившимся митрополиту Даниилу несчастным князем Шемячичем?
– Не позабыл… – хмуро отозвался Овчина. – К чему ты клонишь, князь Андрей не пойму…
– А к тому клоню, что многие воины мои, да и твои, сложат свои головы в битве в чистом поле… А я не хочу пролития русской крови… – сказал с придыханием Андрей и почувствовал, что попал в самую точку: его собеседник, мужественный воевода Овчина тоже был против пролития понапрасну русской крови. – У меня есть идея, как избежать кровопролития…
– Как же?.. – все так же угрюмо и недоверчиво поинтересовался воевода и тряхнул головой, чтобы сосредоточиться на непонятных пока ему речах опытного князя Старицкого.
– Я бы распустил свои полки и даже согласился