И до того дня я ещё не могла осознать, что мама меня не любит. Подобное невозможно принять и понять. Другой мамы я не имела, и казалось, что её холод, отстранённость и брезгливость – норма.
Чем сильнее она отталкивала от себя, тем сильнее я к ней тянулась. Любила её. Любила, как любит маленький зверёк, появившийся на свет в опасном тёмном лесу. Понимающий, что в нём его единственная защита – это мама. Инстинктивно. Так как природа заложила в живое существо чувство самосохранения. Ведь, действительно, кто бы меня ещё защитил от этого сурового мира. Никто.
Но почти сразу после похорон отца Инна исчезла.
И спустя пару месяцев на пороге объявился мужчина с документами, подтверждающими его права на долю матери в квартире. Оказалось, что Виктор – мой отчим. Они поженились вскоре после смерти папы. Слишком скоро. Но она и от него сбежала. Не знаю, как всё было на А она вернула долг за наш с дедушкой и бабушкой счёт.
– Спичка, ну пожалуйста, – Аня подходит ближе, вытягивает руки, показывая несчастного, жалкого на вид котёнка, – я буду за ним ухаживать. Честно-честно!
Гляжу на обоих, сдерживая рвущееся наружу отчаяние. В холодильнике шаром покати. Последнее время я только и размышляла, где взять деньги на еду и зимнюю одежду для сестры, потому что она почти из всего выросла.
Внутри вскипает гнев, лавой обжигающий всё, к чему прикасается. Он съедает меня. Пожирает заживо.
Я поднимаюсь на ноги, смотря сверху вниз на ребёнка. Вижу её беззащитное, полное надежды личико. А во мне лишь растёт злость.
– Аня, а чем ты будешь кормить его? – кричу на неё и слышу визгливые нотки в собственном голосе, царапающие воздух, как ногти стекло. – У нас жрать нечего, а ты притащила этого опарыша сюда! Чтобы утром его не было дома!
С каждым произнесённым мной словом глаза Нюты становились больше, круглее, наполняясь слезами. Можно подумать, это не её мамаша разрушила наши жизни, а я.
– Ненавижу тебя! Слышишь, ненавижу! Ты плохая сестра! Не-на-ви-жу! – выплюнув эти слова, Аня прижала несчастного котенка к груди и убежала в нашу спальню, оставив меня одну.
Во мне нет сил её утешать. Внутри лишь пустота.
Забралась в ванную. Вроде хотелось реветь, но не получалось. Выплакать все скопившиеся эмоции. Лютую ненависть, бьющуюся в виски, стоило вспомнить лицо Сабурова. Я закрыла глаза руками, прижимая ладони к векам, словно это могло помочь стереть с роговицы его физиономию.
Такой уверенный в себе, будто жизнь никогда не отвешивала ему оплеух. Читала о нём. Выходец из богатейшей династии. Спортивные достижения. Учёба в Англии. Пост во главе семейной компании. Весь мир у его ног. И я была у его ног.
Бог, поцеловав при рождении в лоб, устелил его путь лепестками роз, а мой – гвоздями. Вспоминая, как Ратмир смотрел на меня, сжимала кулаки всё сильнее. Столько превосходства было в том взгляде, будто я очередная букашка, которую он раздавит тяжёлым ботинком. А вскоре даже не вспомнит. А всё лишь потому, что ему