«Иди домой, Илья, ты не понимаешь, что делаешь, иди домой, – говорила Дина, – пусть все станет, как прежде. Я не хочу, чтобы ты был Мессией, у тебя не получится, это не твое, ты не умеешь, мало ли что наговорил тебе этот ненормальный…»
«Помолчи, все отлично, видишь – это сам рав Гусман, а это Левингер, а шавки из кнессета семенят сзади и боятся, как цуцики. Я не лидер, Динуля, я Мессия, понимаешь ты это? Я спасу всех…»
«Как ты спасешь всех, идиот?! Через час каждый дурак раскусит, что ты бездарь, что ты ничего не знаешь и не умеешь, и что, кроме этой дурацкой надписи на этом дурацком камне…»
«Дина, ты соображаешь, что говоришь? Не мешай, мне нужен Купревич, отойди, я не улавливаю его мыслей…»
«Он не улавливает! Я же говорю: ты ничтожество, без подсказки ты – нуль. Ты сорвешься, и что тогда будет со всеми нами? У тебя семья!»
«Бог избрал меня. Отойди, не мешай!»
«Совсем рехнулся! Какой Бог тебя избрал?»
«Отойди в сторону или я… Ну! Хочешь, чтобы я тебя ударил?»
«Хочу! Возвращайся и ударь! Если ты только на это способен, спаситель человечества!»
Дина вскрикнула, И.Д.К. увидел, как дернулась ее голова, на щеке заалело пятно, глаза наполнились слезами, и она начала медленно опускаться на пол, хватаясь руками за стену.
Как приводить в чувство женщину, упавшую в обморок, И.Д.К. не знал и просто сидел рядом, нелепо похлопывая Дину по щекам. В голове бился истерический голос Ильи Давидовича, но И. Д. К. не отвечал. Он понял, что произошло, и это вызвало в нем двойственное чувство. Илья Давидович многое уже мог, но оказался глупее, чем И. Д. К. предполагал. Семейная сцена была сейчас и вовсе ни к чему.
Дина открыла глаза.
– Пустите меня, – сказала она, высвобождаясь, – и вы, и Илья сошли с ума.
– Не будем спорить, – согласился И. Д. К. – Прочтите, пожалуйста, текст, который я вам дам, это пробудит еще один канал генетической информации, и мне не придется…
– Не стану я больше ничего читать.
Дина села перед телевизором. Когда Илья Давидович поднялся на кафедру в кнессете, И.Д.К. накрыл своей ладонью тонкую и холодную руку Дины, лежавшую у нее на коленях, и она не пошевелилась.
* * *
Людей, считавших себя ответственными за нацию и потому принимавших вполне безответственные решения, в тот день было немало: начиная с премьер-министра Ицхака Левингера, не поверившего в избранность Ильи Кремера, и кончая поселенцами с территорий, которые вышли на улицы Иерусалима с факелами и лозунгами «Мессия – за неделимый Израиль».
Агнон Карив, историк с Израиля-3, утверждает, что Мессии удалось так быстро убедить в своей богоизбранности и религиозное, и даже светское общество Израиля по двум причинам, к религии отношения