Алексей намеревался на время укрыться за границей во владениях императора. По смерти отца он предполагал возвратиться в Россию, где рассчитывал на расположение к нему некоторых сенаторов, архиереев и военачальников; впоследствии он объявил, что предполагал довольствоваться лишь регентством во время малолетства брата, Петра Петровича, в сущности, не претендуя на корону… Нельзя не заметить, что, если бы надежда царевича на скорую кончину царя исполнилась, его прочие предположения едва ли бы обманули его. Меншиков был ненавидим многими; Екатерина между вельможами имела лишь весьма немногих приверженцев; первое место возле юного императора Петра Петровича легко могло бы принадлежать Алексею.
Брикнер А. Г. (1). Т. 1. C.334-335
Из донесения имперского вице-канцлера графа Шёнборна императору Карлу VI о первой встрече с Царевичем Алексеем: «Царевич призывал Бога в свидетели, что никогда ничего не сделал отцу или его правлению противнаго долгу сына и верноподданнаго, никогда не думал о возмущении народа, хотя это не трудно было бы сделать, потому что народ его, царевича, любит, а отца ненавидит, за его недостойную царицу, за злых любимцев, за уничтожение старых добрых обычаев и за введение всего дурнаго, также за то, что отец, не щадя ни крови, ни денег, есть тиран и враг своего народа; посему не без опасения, что подданные его погубят и Бог его накажет. Причём разсказал многие подробности о царской армии, о министрах и боярах, присовокупляя, что многие из них, в особенности Меншиков и лейб-медик, самые низкие льстецы и злые люди, наводящие Царя на сотни дурных дел, чему доказательством служит фантазия его о титуле императорском. Искательство этого титула причинило одне досады и ничего существеннаго не принесло… Он продолжал разсказывать о своём деле, говоря, что всё предоставляет Богу, который один царствует во вселенной и своею святою волею назначает кому принадлежат престолы Mиpa сего. Сердце отца добро и справедливо, если оставить его самому себе; но он легко воспламеняется гневом и делается жестокосердым. Впрочем, никакого зла отцу своему не желает, любит и чтит его; только возвратиться к нему не хочет и умоляет императора не выдавать его и спасти бедную жизнь, также пощадить невинную кровь бедных детей. – При этом он горько плакал и сокрушался…».
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 73
…При всей внезапности описанной выше сцены свидания царевича с вице-канцлером, в виду быстрого затем и благосклонного решения императора, можем догадываться, что появление Алексея в Вене и просьба об убежище не были там полною неожиданностью и что сообщение Александра Кикина о предшествующих переговорах с Шёнборном при посредстве Веселовского не было его выдумкою. Нельзя также не отдать справедливости природному уму и наблюдательности царевича, который в минуту вынужденной откровенности высказал столь верный взгляд на своё собственное положение и ярко очертил несимпатичные стороны, присущие и ему самому, и главным действующим лицам