Вот так и прошёл тот знаменитый вечер, когда мы спасали третьего механика и праздновали день рождения Вадима.
После того как меня в семь часов поднял вахтенный моторист, проснулся и Колян. Он со стоном перевернулся на своей кровати:
– Ой, башка что-то болит! Просто раскалывается.
Хотя он с нуля до четырёх стоял вахту, вид у него был такой, как будто он вообще не спал.
– Не могу больше, – стонал Колян. – Башка точно лопнет! Надо что-то выпить. Иначе сдохну.
Он выбрался со стонами из кровати, вышел в коридор и постучался в соседнюю дверь, к Серёге. Вскоре послышалось, как тот вышел и недовольно пробурчал:
– Чего надо? – Чувствовалось, что Серёга очень недоволен.
– Надо вот. Голова болит, – заискивающе, с страдальческими нотками в голосе канючил Колян.
После недолгого молчания послышалось:
– Сейчас.
Дверь хлопнула, и через минуту разговор продолжился:
– Всё, иди, я тут занят. – Голос Серёги был уже добрее.
Колян ехидненько поинтересовался:
– Ну и как работалось этой ноченькой?
Серёга уже со смехом выпроваживал не в меру любопытного Коляна:
– Иди уже, иди. Я тут ещё немного поработаю и приду на разводку. Если Степаныч что-нибудь спросит, то прикроешь меня, – уже попросил он Коляна.
– Не боись! – бодро ответил тот и через секунду вернулся в каюту с початой бутылкой.
– Вставай, – толкнул он меня и гордо потряс добычей перед моим лицом.
Делать нечего. На работу всё равно бы пришлось вставать. Мы уселись за столом и посмеялись, как это Серёга умудрился «проработать» всю ночь.
Ну, ладно, не наше это дело. Разлили водку по стаканам, морщась от отвращения, выпили и закусили вчерашними остывшими пельменями. После чего я начал собираться на работу.
Иван Степанович, посмотрев на наши опухшие физиономии, сакраментально изрёк:
– Чё, уже успели нажраться? Смотрите у меня, чтобы сегодня работа была! После обеда будем начинать чистить ресивер, а пока идите и вскрывайте его! Подготовьте весь инструмент для чистки.
Вскрыть горловины не составило особого труда. На каждой горловине было по двенадцать гаек. Открутив их, мы притащили вёдра, скребки, робу и сели в ожидании Ивана Степановича, что же он нам ещё прикажет. Лезть сейчас в ресивер, или не лезть, или сделать всё это после обеда? А лезть туда страшно не хотелось.
Двигатель после закрытия на нём воды обогрева ещё полностью не остыл. Потому что обогрев двигателя был закрыт только вечером. Обычно на стоянке температура на нём поддерживалась около шестидесяти градусов, а сейчас она была ещё в пределах сорока.
Я засунул голову в открытую горловину. Ой-ой-ой! Сколько грязи там было! Ой-ой-ой! Вид такой «красоты» напрочь отбил у меня желание посещать столь прекрасное место, а особенно с бодуна.
На разводке пришлось рассказать Ивану Степановичу о «травме»,