Избавление не наступало, и тогда Зоя совершила один из самых плохих поступков в своей жизни: красивая и дерзкая, она увела жениха у подруги. Не сказать чтобы Стенька был красавцем или франтом, но был он веселым, и сидел в нем какой-то тайный огонь, жгущий девичьи сердца. К тому же ходил слух, что собирается он ехать в Архангельск за красивой жизнью, а, значит, нужна ему сердечная спутница.
Как всё вышло, уже и не вспомнить. Сидела Зойка с девчонками на мосточке. Парни по обычаю заигрывали, отпускали шуточки. «Побежишь за мной», – кинул Степан. «Ни за что!» – Зоя самолюбиво дернула плечом, выстрелив в него россыпью колючих зеленых искр из красивых глаз. И Стенька пропал…
Несмотря на тихие слезы невесты Ульяны, он стал бегать за Зоей, вымаливать встречи, а вскоре попросил у её отца благословения и увез в Архангельск к красивой жизни.
«И как же оно могло случиться? – досадливо думала Зоя, бредя по узкой завьюженной тропинке, подгоняемая зловещим воем северного ветра. – И было ведь совсем ничего; только штанами тряхнул – и вот оно».
– Картоху-то почти съели, – озабоченно всхлипнула бабка Ваганка, ставя на стол чугунок. – Ой, Зоюшка, как зиму переживем?
Она причитала и клокотала, как курица, скругляя губы на каждом «о».
– Егоровна завтра молока обещала дать и яиц, – буркнула Зоя, вылезая из валенок. Она потерла поясницу, попыталась нагнуться, но живот мешал. – Спинушка болит, точно собаки её грызут.
Двигаться было тяжело, но привыкшая к постоянной работе Зоя не умела сидеть на месте. Каждый день она ходила в контору на станцию мыть полы. Надо было на что-то жить, кормить маленького Женьку и свекровь. Начальница Егоровна была славной женщиной, жалела Зою и подкармливала её, принося что-нибудь из своих запасов.
Вопрос пропитания был самым острым той зимой. Есть хотелось всё время. Иной раз удавалось купить у соседей курицу. Это было счастьем. От худобы той курицы щемило сердце: синюшная, с длинными ногами. Но ее можно было разрезать на несколько частей и варить суп целый месяц. Ржаной хлеб, купленный в продмаге на станции, аккуратно разрезали и сушили на сухари – кто его знает, что будет завтра. Иной раз обходились тюрей: в миску резали лук, солили, отжимали до сока, клали туда же ржаные сухари и замешивали это все с ложкой постного масла.
– Бабы говорят, Москву отстояли, поперли наши немецкого ирода, – клокоча грудным звуком, сообщила свекровь. – Как там наш Стёпушка?
Она беззвучно пошевелила губами и перекрестилась, видимо, взывая к милости божией. Зоя машинально повернула голову в тот