– А ты отвергаешь – предлагай! – вскричал я и стукнул кулаком о стол.
– Тсс, – рука Глеба мягко легла на мое плечо, – приходи в себя, друг, ничего плохо не происходит.
В эту секунду я глянул на Сашу: его мягкое, почти талое плотное лицо стекало вниз, а глаза хищно глядели на меня исподлобья. Я прикрыл ладонями рот, словно от испуга и что-то прошипел. Это все, что я помню до того, как мое тело решило покинуть меня тем вечером.
– Вот же дела! Сначала на озере один простоял, а потом и вовсе уснул!
– Ему такие напитки вообще употреблять нельзя!
– Ну рассмешил, Гера! Сделал день!
– Да он выпил то всего ничего, от чего его скосило…
– А мы еще посидим! Накроем его и не замерзнет.
– А я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его!
– Я люблю его…
Открыв глаза на следующее утро где-то после обеда я сразу ринулся искать брата. В голове была только одна мысль. Мы столкнулись на кухне: он жадно уплетал плюшки с яблочным вареньем.
– Научи меня играть на гитаре!
Егор лишь рассмеялся, налил мне чай с молоком, намазал маслом плюшку и усадил меня за стол. Почувствовав запах свежей выпечки я понял, что ужасно голоден и съел за раз две булочки и три вареных яйца, прихлебывая чай.
– Ты все еще хочешь учиться? – с насмешкой спросил брат.
– Хочу.
– От чего у тебя такое желание вдруг?
– Я вчера понял, что все, что я имею, точнее… люди, которых я ценю и они рядом со мной – это не навсегда. Я понял, что со мной всегда была мечта играть, а дальше со мной будет только моя музыка и никого из них вокруг.
– Невеселый день рождения у вас был, судя по тебе.
– Было здорово, только, боюсь, под конец я все испортил.
Уже в комнате из-под кровати Егор достал перевязанную фланелевой тканью и бечевкой свою гитару, которую привез из Бей-Ридж. Месяц назад я даже не обратил внимание на эту вещь, а сейчас тряслись руки от волнения, когда я увидел эту красавицу: гладкую, черную, с грифом из красного дерева, с классическими позолоченными шестью струнами.
Я помню, что у меня сразу стало неплохо получаться. Пальцы слушались меня и, словно я делал это сто раз, умело бегали по струнам. Да и взял гитару я сразу правильно и слух у меня был. Так что я очень обрадовался и твердо решил изучить какую-нибудь песню к лету, чтобы сыграть всем в нашей беседке.
– Только родителям с ней не показывайся. Они все эти вещи из-за границы не любят.
– А они знают, что ты туда еще вернешься?
– Не думаю, я не говорил с ними об этом. Еще рановато. Письма