Абра уселась на заднее сиденье, положив рядом сумку, и продолжала посматривать на меня с подозрением, но я старался не обращать на нее внимания.
Да уж, буря так буря, подумал я, вспомнив темное облако каракулей вокруг тех слов.
Ищи Древо Жизни.
Мы отправились на север по Кинкейд-роуд. Именно там – в парке на окраине города – разбивали свои шатры балаганщики. Повсюду сновали рабочие, сооружали аттракционы, ставили палатки с едой, подтаскивали прицепы и парковали грузовики. Я высматривал трех старух, но никого похожего не заметил.
– Гляди, колесо обозрения! – воскликнула Абра. – Скорей бы…
В ее голосе звучали какие-то странные нотки, и я точно знал, что чувствует Абра. Аттракционы, еда, огни – ярмарка была для нас символом лета, свободы и юности. На дальнем конце парка кабинку за кабинкой возводили колесо обозрения. Трое или четверо мускулистых рабочих доставали из автоприцепа огромные изогнутые части.
Наконец мы выехали из города. Мы с Аброй все таращились в заднее стекло маминой машины, пока ярмарка не скрылась из вида. Это были самые лучшие дни лета, и мне уже не терпелось – сегодня пятница, завтра суббота, а потом наконец наступит воскресенье, когда ярмарка начнет работу.
– А мы пойдем на открытие в воскресенье? – спросил я у мамы.
– Конечно, пойдем, – отозвалась она.
Всегда кажется, что у нас есть еще один день. Что завтра просто наступит. Одно из величайших заблуждений, с которым мы сталкиваемся, – что наше время никогда не кончится и мы будем жить вечно.
«Конечно, пойдем», – сказала мама, но в тот год на ярмарку она не попала.
Вдоль шоссе номер 126 и Кинкейд-роуд были разбросаны рестораны, заправочные станции и жилые дома, чье население в те годы составляло одну тысячу девятьсот тридцать человек. По крайней мере, так утверждал небольшой дорожный знак на въезде. Впрочем, стоял этот знак там много лет. Шоссе 126 пролегало с востока на запад. Кинкейд-роуд была нашей дорогой. Она вела на север, в поля и долину, где сближались восточные и западные горные хребты.
Абру мы уже высадили у ее фермы. До дома нам оставался последний отрезок пути. К северу от нас лежало лишь одно хозяйство, и Кинкейд-роуд заканчивалась сразу за его переулком. Дальше начинался лес, а за ним две горы, что стояли по обе стороны нашей долины и в конце нее сходились в одну точку. В месте соединения брала начало река, которая текла на юг через долину до самого Дина.
В детстве эта долина заменяла мне весь мир, а горы, которые ее окружали, были его границами. За ними ничего не существовало. Мне нравилось жить там, на краю света. Я жалел детей, у которых не было возможности подойти к тому месту, где все заканчивается.
В открытое окно машины ворвался свежий приятный ветерок. Мы миля за милей удалялись от города, и наконец дома` уступили место кукурузным полям. Стебли кукурузы выросли уже до двух футов высотой, и зеленые кисточки на верхушках покачивались в разные стороны.
Почти