– Тринадцать еще значит… Плохо помню себя в твоем возрасте, хотя минуло всего ничего – четыре ступени. Меня Ром зовут. Рад встрече.
Ступени, Ром, странная одежда для нынешнего сезона, манера речи. Филин подозрительно посматривал на парня всю дорогу до улиц, они преодолели два холма с густой темно-зеленой травой, но потом путь стал слишком запутан и узок, чтобы идти рядом и Филину пришлось встать во главе процессии.
Дальше была череда строений, буйство красок и какофония, запахи еды, беготня, оживление. Сплошь дома и магазинчики, кофейни с ресторанчиками, торговцы, мастера, парикмахеры и ремонтники, к юго-востоку находился рынок; узкие проулки с резвящейся малышней и растительностью, шали ив то тут, то там, словно скрывали проход в иные измерения. Поворот и окажешься в легко изменившемся всего за день месте, или наткнешься на заброшенность с выступающими из-под земли корнями, пустыми лавками, качелями и забытыми корзинами. То тут, то там встречались «обломки цивилизации» как их называла Мистика – большой спец по кладбищу старых вещей. Это были велосипедные колеса с погнутыми спицами и спущенными, как половые тряпки, шинами, брошенные зайцы и куклы с оторванными конечностями, игрушечные лопатки и грабли, фаянсовая посуда со сколами, медные вилки и ложки, горшки с засохшими деревьями лимона или карликовой розы, стоптанные туфли разных размеров. Много всего и сразу. Частенько в течение прогулки они с Мистикой натыкались на «обломки цивилизации», что Филину крайне не нравилось, а потом душной, полной комариного писка и аромата мятых трав со двора ночью мальчик смотрел кошмары, где уродливые куклы, зайцы, медведи оживали и шли мстить своим прежним хозяевам…
Ром блаженно улыбался, крепче держась за шлейки рюкзака. Маленький рыбак по имени Филин с хохлатыми русыми волосами чеканил каждый шаг в резиновых рыбацких сапогах, явно бывших ему не по размеру. Он плёлся, поднимая пыль, согнувшись под тяжестью рюкзака, набитого рыболовными снастями, посапывал, вовремя ловко увиливая от велосипедистов и горластых прохожих, довольных покупками.
Жизнь на Улице Ив кипела и выкипала, расплёскивалась и перемешивалась в невиданном ритме. Ни жара, ни сбитый настрой не могли помешать обыкновенному, неумолимому ходу времени. И Ром это прекрасно понимал, поэтому наслаждался каждым мигом пребывания здесь.
В закоулке с кустами хоста и крошащейся известкой бетонной стеной громоздились старые монолитные автоматы с прохладительными напитками. Ром сунул несколько монет в железного гудящего нутром монстра, покосился на угрюмого Филина, спросил осторожно:
– Будешь что-нибудь?
Мальчик засопел, переминаясь с ноги на ногу, демонстрируя неловкость и остаточное недоверие. Ром протянул руку, потрепал по-братски Филина по выгоревшим на солнце волосам. Те были на ощупь как колоски ржи.
– Угощаю, смелее.
Филин быстро облизнул пересохшие губы, глаза его под стеклышками круглых очков зажглись лихорадочным блеском, зрачок расширился.
– Тогда холодный