– Надо думать, у них в гербовой мастерской настоящие драконы и львы закончились, раз вам пришлось удовольствоваться этой херней, а?
– Сдается мне, могли б и королевскую лилию до кучи присунуть, – молвил шутовской жезл голосом на тон выше собственно шутовского. – Монтрезор, блядь, француз же, не?
Сенатор молниеносно развернулся к кукле.
– «Монтрезор» есть титул, дарованный мне дожем. Он означает «мое сокровище» и призван обозначать, что дож ценит меня превыше прочих сенаторов в Малом совете. Это герб рода Брабанцио, старинного и плодовитого[6], мое семейство носит его с честью уже четыре сотни лет. Особо отметьте девиз, шут, – «Nemo me impune lacessit». – Читая его сквозь зубы, при каждом слоге он покачивал в такт фонарем. – Это означает: «Никто не оскорбит меня безнаказанно».
– Так это не, блядь, французский, – произнесла кукла на жезле, повернувшись к шуту.
– Нет, – подтвердил тот. – Кукан у меня довольно бегло изъясняется на, блядь, французском, – пояснил он сенатору.
– А Монтрезор – француз, правильно?
– Лягушатник, как летом на Сене, – кивнул шут.
– Так и думал, – ответствовала кукла.
– Хватит болтать с этой деревяшкой! – рявкнул сенатор.
– Сами же на него орете, – сказал шут.
– А теперь ору на вас! Вы сами дергаете рот этой кукле и за нее говорите.
– Не может быть! – сказала кукла, отвесив деревянную челюсть и воззрившись на шута, потом на сенатора, потом опять на шута. – Этот ятый обалдуй тут всем заправляет?
Шут развязно кивнул, бубенчики его зазвенели[7].
Кукла поворотилась к сенатору:
– Ну, если ты тут свинские рожи корчить будешь, так знай – твой клятый девиз потырен.
– Что? – сказал сенатор.
– Плагиат, – пояснил шут, серьезно кивая: вылитый гонец, принесший скверное известие.
Солдат и купец догнали их и увидели, что их хозяин разъярен не на шутку, а потому остановились у лестницы, наблюдая. Рука солдата вновь потянулась к мечу.
– Это ж шотландский девиз, не? – сказала кукла. – Орден Чертова Пыха.
– Недурно, – сказал шут[8]. – Хотя на самом деле – чертополоха, а не «чертова пыха», Кукан, дундуля ты кокнийская[9].
– А я что сказал, – рек ему в ответ Кукан. – Отзынь.
Шут злобно посмотрел на куклу и повернулся к сенатору.
– Тот же девиз начертан над входом в Эдинбургский замок.
– Должно быть, вы что-то не то запомнили. Это – на латыни.
– И впрямь, – сказал шут. – А меня вырастили монахини практически в лоне церкви. На латыни и греческом я разговаривал, еще когда ходил пешком под стол. Нет, Монтрезор, ваш девиз не стал бы более скотским, даже будь он написан синькой и воняй