– Почему перед бесполезными людьми?
– Да потому что жмоты большинство из них: ишь, экономы какие, на деньги поскупились, – напомнил ей Чуб их общую обиду. – А жрали и пили каждый в три горла.
– А-а, вон ты о чём. Действительно, нехорошо получилось.
– Это кому как, Маша: нам с тобой, конечно, нехорошо, а им – ещё как хорошо! Погуляли на свадьбе на халявку, чем плохо?
– Да уж. После такого трудно доверять людям.
– А я им никогда особенно-то и не доверял. Но что они окажутся до такой степени сволочами – этого всё-таки не ожидал.
– И я тоже не ожидала… Грустно, Коленька.
Впрочем, долго огорчаться в такую ночь Мария не планировала. В спальне она мигом отбросила пустяковые угрызения ума в сторону, улыбнулась чему-то глубоко женскому, скрытому от сторонних глаз, и приблизилась вплотную к Чубу. Который, к слову, давно заметил, что его невеста имеет обыкновение в разговоре подсовываться вплотную к собеседнику – вероятно, ради собственной уверенности в его ответном внимании. Как ни странно, упомянутая манера не раздражала Чуба… Однако в данный момент интерес Марии простирался дальше обычного разговора. Она на несколько мгновений крепко обвила руками шею своего скороиспечённого мужа, потёрлась щекой о его шею; потом внезапно отстранилась – и сильным толчком опрокинула его на многообещающе всхлипнувшую кровать:
– Ну вот и всё! – объявила она с торжественной решительностью, подобно командиру, сообщающему бойцу, что тому приказано геройски заткнуть собственноручным телом вражескую амбразуру.
– Чего это – всё? – слегка растерялся Чуб, ощутив короткий позыв чем-нибудь отгородиться от сияющего взгляда Марии. – Как это – всё?
– А так и всё, что теперь ты – окончательно мой!
– Я сам себе свой, – буркнул он осоловело, не испытывая никаких особенных желаний. – А твой – только отдельными местами.
– Ничего, мне на сегодня и этих мест достаточно. Я долго ждала, а теперь хочу быть счастлива – прямо сейчас!
Договаривая последние слова повышенным от нетерпения тоном, она стала быстрыми пальцами стягивать с Чуба одежду. Затем несколькими ловкими движениями, точно фокусник, скинула с себя свадебное платье, бросилась на супруга, пока слабо представлявшего себя в зависимой роли, – и жадно прильнула губами к его губам.
Переходного момента он не уловил. Просто обнаружил себя лежащим сверху: он раскачивался на Марии спокойно и ритмично, как будто её горячее тело превратилось в лодку, ласково подбрасывавшую Чуба на морских волнах. И ему было уже всё равно, куда плыть. Главное, чтобы подальше от берега и чтобы не возвращаться в своё прежнее сознание.
Среди упомянутого равномерного колыхания он ощутил себя – как-то вдруг и безвозвратно – женатым. И рассудил, что большой моральной покляпины в этом