Сокровенное сказание монголов. Великая Яса. Чингисхан

вместе с Хадан тайши в пределы татарские, чтобы отомстить им, как было завещано Амбагай-ханом. И бились они с Хутун барахом и с Жали бухом татарскими все тринадцать раз, но так и не смогли

      Отмщением отомстить,

      Воздаянием воздать

      За хана Амбагая своего.

      И воротился Есухэй-батор восвояси[50], захватив в полон татарских Тэмужин Угэ, Хори буха и других, а жена его, Огэлун ужин, тем временем разрешилась Чингисом[51] в местности, называемой Дэлун болдог[52], что на Ононе.

      И родился Чингис, сжимая в правой руке сгусток крови величиной с альчик[53]. И нарекли ему имя Тэмужин, ибо рожденье его совпало с пленением татарского Тэмужин Угэ[54].

      Жизнеописание Чингисхана

Сказ о сватовстве Тэмужина и смерти его отца Есухэй-батора

      От Огэлун ужин родилось у Есухэй-батора четверо сыновей – Тэмужин, Хасар, Хачигун и Тэмугэ[55]. И родилась у них дочь, и нарекли ее Тэмулун. Когда Тэмужину исполнилось девять лет, Жочи Хасару было семь, Хачигун элчи – пять, Тэмугэ отчигину – три года; Тэмулун и вовсе лежала в люльке.

      И когда исполнилось Тэмужину девять лет, Есухэй-батор отправился вместе с ним к родичам жены – олхунудам – сватать сыну невесту[56]. На полпути между урочищами Цэгцэр и Чихургу повстречали они Дэй сэцэна из племени Хонгирад[57][58].

      «Сват Есухэй, куда путь держишь?» – спросил Дэй сэцэн.

      «У олхунудов, родичей жены, хочу посватать я невесту сыну», – ответил Есухэй.

      «Мне люб твой сын,—

      Дэй сэцэн молвил.—

      У отрока в глазах огонь,

      И ликом светел он.

      Сват Есухэй, поверишь, прошлой ночью сон удивительный привиделся мне вдруг: как будто птица, белый сокол, в когтях неся луну и солнце, спустилась на руки ко мне. Другим уже я говорил: «То – доброе знамение судьбы!» И вдруг приехал вместе с сыном ты! Сну моему не это ль изъяснение? Да сон ли это был?!

      То – знак во сне явившегося гения-хранителя Хиадов[59]. Мы, хонгирады, исстари

      Чужие земли и народы не воюем,

      Мы светлоликих дочерей милуем,

      Статью, красой не заблещут покуда.

      Черного мы запрягаем верблюда,

      Деву в возок-одноколку посадим,

      С ласкою в ханскую ставку спровадим.

      Из хонгирадского рода невеста

      С ханом поделит высокое место.

      Нет у нас тяги ни к битвам, ни к войнам.

      Дело другое считаем достойным:

      Дочку, что выросла в холе да в ласке,

      В путь снаряжаем мы в крытой коляске.

      Ставим в упряжку верблюда седого —

      Вот и невеста для хана готова.

      С ханом