В глазах леди Ларианы, наоборот, плясали озорные огоньки. Она излучала искреннее радушие, и верить в то, что оно показное, очень и очень не хотелось.
– Спасибо, я благодарна вам за теплый прием…
– Блудный сын явился, ну и ну! – перебив на полуслове, пророкотал у меня за спиной незнакомый бас.
Спустя мгновение, скептически щурясь, показался седовласый мужчина, похожий на Асти, как два рисовых зернышка. Только глаза у него были зеленого цвета.
– И я рад тебя видеть.
Рантар учтиво склонил голову, я молча повторила.
– Хоть так – и то хлеб, – проворчал хозяин дома, пряча улыбку. – Старина Кархельм мне все уши прожужжал, что отпрыск рода Риолийских – как кость в горле у столичного Управления порядка. Дескать, кое-кто спит и видит, чтобы тебя опять отправили в какую-нибудь глухомань, лишь бы ты перестал портить им размеренное течение рабочих будней.
Рантар ухмыльнулся, как ни странно, довольный столь нелестным отзывом в свой адрес.
– Руки коротки. Лучше бы спали меньше, а делали больше. А Кархельм пусть вспомнит приключения своего младшенького. К слову, именно ему мы обязаны срывом операции по зачистке неупокоенных сущностей в Волчьих ямах.
– Успеете еще пообщаться, – напомнила мужчинам о нашем присутствии леди Лара. – Риан, дарат Кавальски жаждал твоего общества, нехорошо заставлять его ждать.
Отец Рантара кивнул и вроде как собрался продолжить путь, но тут с высоты своего немалого роста заметил меня и нахмурился.
– В кои-то веки вижу сына в сопровождении леди и ничего об этом не знаю.
– Мартинити Дакаста, адептка Университета чароплетства, – безуспешно скрывая недовольство в голосе, повторил Рантар.
– И все? Какому роду принадлежит сие чудесное создание?
Мне захотелось провалиться сквозь землю, когда взгляд мужчины сделался цепким и проследовал по моему скромному наряду, несомненно, отмечая и отсутствие украшений, и простую прическу.
– Дорогой, дарат Кавальски…
– Подождет, – отмахнулся старший Асти.
– Она не принадлежит к высшему сословию, – с нажимом произнес Рантар.
Его отец хмыкнул:
– Ученица, говоришь?…
А затем, все больше распаляясь, выдал длиннющую тираду:
– Нет, я все понимаю и молчу о том, сколько крови ты нам попил своей поперешностью и упертым стремлением жить независимо, как одному тебе заблагорассудится, только границы-то ощущай! Хочешь довести до абсурда ситуацию с движением против ветра? Отказался от прекрасных перспектив и подался на службу в управление, вечно таскаешься по закоулкам мира, воюешь, рискуешь жизнью, ввязываешься в опасные мероприятия, а мы тебя месяцами не видим и не знаем, что с тобой и как. Мать скоро тоже поседеет, и внуков не дождемся. Ясное дело, теперь-то