«Что тебя так расстроило, дорогая? Случилось что-нибудь ужасное?» – спросил встревоженный Джон, нежно целуя маленький чепчик, который съехал набок с макушки.
«Да», – в отчаянии всхлипнула Мэг.
«Тогда рассказывай быстрее. Не плачь. Я могу вынести всё, что угодно, только не слёзы. Выкладывай, любовь моя».
«Же… Желе не загустевает, и я не знаю, что делать!»
Джон Брук расхохотался над этим так, как впоследствии никогда не осмеливался, и насмешливый Скотт невольно улыбнулся, услышав этот искренний раскат смеха, который явился последней каплей горя, переполнившего бедняжку Мэг.
«И только-то? Выбрось это в окно и забудь. Я куплю тебе кварты желе, если захочешь, но, ради Бога, не устраивай истерику, потому что я привёл с собой Джека Скотта поужинать и…»
Джон не успел продолжить, потому что Мэг оттолкнула его и рухнула в кресло, трагически сложив руки, и тоном, в котором смешались негодование, упрёк и смятение, произнесла:
«Человек пришёл на ужин, а в доме беспорядок! Джон Брук, как ты мог так поступить?»
«Тише, он в саду! У меня из головы выскочило это злосчастное желе, но теперь ничего не исправишь», – сказал Джон, с тревогой оглядываясь вокруг.
«Тебе нужно было послать мне весточку или сказать об этом сегодня утром, и ты должен был помнить, чем я была занята», – раздражённо продолжала Мэг, потому что даже голубки клюются, если взъерошить их пёрышки.
«Утром я не знал, что приглашу его, да и времени не было послать весточку, потому что я встретил его по дороге домой. Мне и в голову не пришло спрашивать у тебя разрешения, ведь ты всегда говорила, чтобы я поступал, как мне хочется. Я никогда не делал этого раньше, и будь я проклят, если я когда-нибудь снова так поступлю!» – добавил Джон с обиженным видом.
«Надеюсь, что ты так не поступишь! Уведи его немедленно. Я его не приму, и ужин не приготовлен».
«Подумать только! Где же говядина и овощи, которые я послал домой, и пудинг, который ты обещала приготовить?» – крикнул Джон, бросаясь в кладовую.
«У меня не было времени готовить ужин. Я думала, мы поедим у мамы. Прости, но я была так занята», – и у Мэг на глаза снова навернулись слёзы.
У Джона был мягкий характер, но он был живой человек, и ни душевному, ни физическому спокойствию не способствовало после долгого рабочего дня прийти домой усталым, голодным и полным надежд, а вместо этого увидеть беспорядок, пустой стол и сердитую жену. Однако он снова сделал над собой усилие, и небольшой шторм миновал бы, если бы не одно неудачное слово, сказанное им.
«Да, неприятная ситуация, я согласен, но с твоей помощью мы справимся и хорошо проведём время. Не плачь, дорогая, а просто сделай небольшое усилие и приготовь нам что-нибудь. Мы оба голодные, как волки, так что нам всё равно, что поесть. Дай нам холодного мяса, хлеба и сыра. Не нужно