Осташов вспомнил, как он шел сюда, к офису фирмы. Как, поравнявшись с магазином, который назывался «Как в Париже», он на минуту задержался. В зеркальной витрине магазина висел обыкновенный, с точки зрения Владимира, синенький пиджак (почему-то с ярко-желтыми пуговицами), вроде бы ничем не отличающийся по покрою от тех, что можно было приобрести на вещевом рынке долларов за пятнадцать. Табличка внизу витрины гласила: «Эксклюзивные скидки», – и там же, рядом с крест-накрест перечеркнутой цифрой 3500, стояла другая: 1500.
– Цены в долларах, молодой человек.
Эту фразу процедила девушка – судя по униформе, продавщица, – которая стояла, опершись плечом о косяк магазинной двери. Он и сам догадался, что цена выражалась в долларах. Всю денежную корзину разваленной страны к середине 1990-хзанимали они – крепенькие, как молодые маслята, наличные доллары США. Гораздо меньше места в этой корзине оставалось подберезовикам немецких марок, а благородные белые грибы английских фунтов (как, впрочем, и остальные дары чужеземных финансовых лесов) были в российском лукошке и вовсе редкостью. Евро еще и в помине не было. Что же до рублей, к ним население относилось с пренебрежением, словно к рыхлым, дырявым сыроежкам.
Сообщив сквозь зубы о долларовых ценах на витрине, неприветливая продавщица отмерила Владимиру первосортно презрительный взгляд: она быстро сообразила, что этот парень не их покупатель.
Затем на его пути к агентству недвижимости попалась забегаловка под названием «Рюмочная», у входа в которую терлось пьяное отребье в количестве четырех человек.
– Дай, я поровну налью, – кипятился один из пропойц, вырывая бутылку вина у приятеля. – Все вы зайцы косые, а я, когда еще работал, вот этими пальцами микроны на токарном станке ловил. На мне весь завод держался!
Ловец микронов наклонил бутылку над тремя протянутыми к нему пластмассовыми стаканчиками, но плеснул мимо. Не успела бурая струя достичь земли, как один из «зайцев косых» выхватил инициативу (в виде бутылки) из неверной руки бывшего токаря, а двое других одновременно и, надо сказать, с микронной точностью попали кулаками в мелкие, заплывшие глазки неудачливого виночерпия.
После «Рюмочной» Осташов миновал помпезный, весь из черного мрамора и в позолоте подъезд банка «Дворянинъ». При этом он посторонился и дал дорогу вальяжно вышедшему из подъезда коротко стриженому мужчине, чье уголовное прошлое, настоящее и будущее не вызывали никаких сомнений. Мужчина провел рукой по ежику своей головы. На среднем